– Живей за работу, собачья дира. Ясно сказано, качать воду. А ты кливера ставь. Ишь, акульи потроха, до чего за эти дни обленились. Ты, ты и ты живо в трюм, книппеля цепные, братья-водолеи. Черпака вам с море. И если кто высунется, самолично пристрелю!..
Через несколько часов неустанной работы на квартердек поднялся боцман, чтобы обсудить дальнейшие действия. Фрегат требовал срочного ремонта в доках. Доберутся ли они до Порт-Рояля? Вряд ли. Да и без карты фарватер сложно найти. Это знал капитан и без слов Джона.
– Эх, была не была, да воля Бога свята…
– Тут недалеко Остров Чаяния, поселение сефардов, – Лоренс, исследовавший компас на исправность, наконец озвучил мысли вслух.
– Откуда знаешь?
Лоренс ответил не сразу.
– Моя мать – еврейка. Я был еще ребенком, когда в Испании начались гонения на евреев. Чтобы сохранить веру и традиции, нас вынудили оставить родные земли. Многих насильно крестили, с другими поступили скверно и того хуже. Мужчин казнили, других до смерти забили камнями на пути к эшафоту. Женщин и девочек солдаты насиловали прямо на улице. Собаки растаскивали тела невинных младенцев по углам, мясо умерших торговцы продавали как свинину. Я, семилетний мальчик, видел все это. Нет, я не умер тогда, я выжил, чтобы помнить… Капитан, пообещайте, что не причините зла моей семье.
– Об этом можешь не беспокоиться.
– У нас красивые женщины.
– Эх, морского дьявола возница, мне бы прокатится! – воскликнул боцман, почесывая затылок, но тут же стушевался, почувствовав на себе хмурый взгляд Сальватора. – Это я к тому, что компас исправен, капитан.
– Лоренс, все будет хорошо.
– Мое настоящее имя Гавриэл Габай, – ответил тот, принимая от Сальватора управление судном.
- Хорошо, Гавриэл. Обещаю тебе, что никто из этих головорезов не причинит зла твоей семье, твоим близким и женщин ваших мы трогать не будем. Правда, Джон?
– Само собой, капитан. Где уж нам, харчам-марчам, муку толочь?! Это ж надо! Удивил всех! – хмыкнул боцман и пошел разбираться с пиратами, которые крепили бизань-ванты и непростительно-долго связывали трос, чтобы сделать бензель.
А Лоренс облегченно вздохнул, ведь Сальватор (как он знал) всегда держит слово.
Глава 5
Остров Чаяния встретил их безрадостно, напряженно. Уже издалека берег казался неуютным, одиноким. Лоренс испытывал какое-то неопределенное чувство волнения и тревоги, но внешне сохранял спокойствие. Пристально всматривался вдаль, до рези в глазах, пытаясь разглядеть за грифельными скалами милое сердцу поселение.
Хохлатые бакланы, отдыхавшие на пригретых солнцем валунах, обычно погребенных морским приливом, неохотно взлетели, омывая на пути лоснящиеся аспидные крылья.
А потом Лоренс увидел дым... Черный густой туман тянулся вдоль всего побережья, забирая все больше лесного пространства, грозя поглотить все живое.
– Суши весла! – скомандовал капитан…
Какой-то человек метался по песчаной отмели подобно испуганной, израненной птице. На голове несчастного была обгоревшая кипа. Затухающие угли оседали на выжженной седой бороде. Талес, по цвету напоминавший грифельные скалы острова, с белесыми полосами, казался истлевшим от древности лет. А его кисти с шелковыми нитями были спутаны.
– Горит… горит…
– Что?
– Горит… Ради Бога, спасите…
– Что? Что горит?
– Спасите!
Лоренс с трудом признал в несчастном человеке раввина.
– Ребе, ребе! – воскликнул квартирмейстер, простирая к нему руки с благоговением.
Человек посмотрел на него ничего не видящим взглядом и побежал прочь.
– Ребе! Вы не узнали меня? Это я, Гавриэл! Остановитесь, пожалуйста! Мы пришли спасти вас.
Догнав раввина, Лоренс пал ему в ноги.
Человек замер, взгляд его немного просветлел, умягчился, и, если бы не квартирмейстер, вовремя придержавший раввина, тот упал бы лицом в песок.
– Вейз мир... вейз мир..., – шептал раввин, обхватив голову морщинистыми, как старинный палимпсест, руками.