А все началось с того, что король Франции Людовик XIV решил, что мсье Бертран Дожерон – губернатор Тортуги – наиболее достойная кандидатура для совершения набега на богатую голландскую колонию Кюрасао. Воля короля – закон. И вот мсье Бертран на судне «Экюэль» и несколько сотен флибустьеров и вольных пиратов с ним были отозваны в долгую экспедицию, откуда еще никто никогда не возвращался.
Лорренс де Графф, назначенный старшим помощником Сальватора, жаждал отправиться на поиски губернатора, но капитан остался непреклонен. Мало того, Сальватор убедил всех на судне не поддаваться провокациям квартирмейстера. Капитан будто предчувствовал или знал что-то. И вот, не прошло и месяца, как недалеко от Пуэрто-Рико корабль Бертрана Дожерона налетел на рифы. А едва ступив на землю, малочисленное войско губернатора неожиданно подверглось нападению с берега. Вскоре весь экипаж «Экюэль» оказался в плену у испанцев. Одним словом, кто-то верно все спланировал, заранее уведомив врагов Людовика XIV о королевском замысле, и, как поговаривали, этот кто-то хорошо знал слабости мсье Бертрана.
Вместе с тем Жером де ла Сарра де ла Перьер – новый губернатор Тортуги – не отличался особым умом, с завидным упорством третируя местных жителей. Он ввел непомерные налоги и пошлины, повысил цены, а открыто выражавших протест против власти оставлял без дома и даже без права поселения в других французских колониях. За полтора месяца мсье Жерому удалось натворить много дел, в числе их – разорение цветущего острова, который прежде содержал и приводил в порядок Бертран Дожерон в течение долгих семи лет. Неудивительно, что пираты дружно покидали Тортугу. Все снаряжение, продовольствие и рынки сбыта перебазировали в Порт-Рояль.
И вот, когда фрегат «Овидий» прибыл на Остров черепахи, Сальватору предстало весьма печальное, дикое зрелище. Дома разрушены, сожжены амбары, горы мусора, дороги перекрыты; шум, беспорядок и – длинная череда виселиц…
Такой неожиданный поворот дел ввел Сальватора в удручающее расположение духа. Он прибыл на Тортугу продать древесину и драгоценности, захваченные в последних сражениях, и приобрести на вырученные деньги оружие. Еще предстояло набрать команду для похода на Веракрус – испанскую колонию, которая давно привлекала его внимание. По слухам, там хранились сокровища Габсбургов до их отправки на материк.
– Вот и неизвестно, где искать Бертрана. Может, он давно в гостях у Питерсона[i]. В любом случае нам здесь нечего делать. Лучше за бесценок сбыть груз и послать этого Жерома ко всем чертям собачьим!
– Лучше выставить бригантину на продажу и отдать трактамент[ii], – ответил на это замечание капитан, вслух озвучив тревожившую всех мысль.
Конечно, на фрегате (в том состоянии, в каком он был сейчас) отправиться за сокровищами невозможно, по крайней мере, в ближайшие два-три месяца, да и выходить далеко в море было рискованно. Придется снова отложить поход на Веракрус. Но кто станет спорить с Сальватором, когда речь идет о его старом боевом друге?!
– Бушприт твою в компас! Есть же кто-то на чертовом острове! – горячась воскликнул боцман.
– Черепашьем, Джон, – поправил его Сальватор, невольно улыбнувшись. Боцман, когда возмущался, напоминал ему последнего сапожника в порту.
– Капитан Дюмулэн и Жереми Дюшамп – весомая партия для игры в кости и черепа.
– Ага, как же!
Боцман невольно фыркнул на слова Лоренса. Один, почти лишенный человеческого облика, пьяница Жереми Дюшамп, и другой, без умолку болтающий, вечно голодный, Дюмулэн, – по-видимому, достойная им компания. Подумав, боцман пробубнил сквозь усы:
– Только не Дюшамп, капитан. Ему еще долго вымачивать якоря. Да и вряд ли Дюмулэн станет рисковать, снова зашхериться.
– Да, ты прав. С тех пор как с Англией у нас установился прочный союз, мало находится желающих противостоять коалиции, – сказал со вздохом Сальватор и отвернулся к окну. Неожиданно он ощутил во рту привкус горькой полыни. Кольнуло при вздохе сердце. Опять тоска?! Ну уж нет. Он больше не позволит сердцу жонглировать разумом.
Через окно кают-компании он видел, как Коротышка, словно пятилетний ребенок, резвится на берегу, радуясь старательно выведенным на песке каракулям. Беспечность Самуэля невольно пробудила воспоминания. Тут же захотелось сбежать с корабля, забыться, зарыться головой в песок… Нет, не в песок – в длинные темные волосы той, которую давно пора забыть. Лусия Вернадес де Сааведра, вы еще живы?!