– Они не простят, если я не отомщу за сестру! – процедил тот, по-собачьи отряхаясь.
– Твой отец не позволил бы обагрить кровью наш дом!
– Мать, не вмешивайся. Он – чужак для вас. И наш отец никогда бы не допустил этого, не позволил издеваться над нами!
– Скажи, почему Ада? Почему моя сестра, а? Будь ты проклят, сэр!
Побагровевшего Лоренса едва сдерживали евреи, вернувшиеся из города. Как не сказать при всех, что он узнал?! Если он вслух озвучит то, что сказала ему Ада, то их семья навсегда лишится покровительства старейшин. Мало того, что они уже и так опозорены (пираты уже смаковали последние новости), так и Ада не собиралась отступать. А ведь капитан – тот, кто прежде никогда не нарушал обещаний – сам же первый нанес ему и его семье оскорбление! Как после этого жить?! А если молчать, то прибежавшие на шум пираты если и не разорвут его в клочья, так будут теперь постоянно насмехаться над ним. То, что он своим поступком уже лишился должности старшего на судне, Лоренс не сомневался (он бы и сам не смог больше батрачить на Сальватора), но он был должен большую сумму капитану, а тот, как известно, долгов не прощает… Лоренс молчал, и его мокрые волосы, дикий затравленный взгляд делали его не смешным в глазах всех, нет, жалким.
– Почему ты молчишь, Габриэл? – спрашивала Яффа. И Сальватор впервые увидел, насколько выразительно лицо взволнованной матери. – Ответь пред нашим народом, что случилось? Почему ты оскорбил нашего спасителя?
Лоренс отвернулся от матери и встретился взглядом с капитаном. Тот спокойно вытирал полотенцем лицо, стекавшие с рассеченного виска капли крови. Спаситель?! Ну уж нет. Самодовольный тип, привыкший считаться только со своими желаниями и хотениями. Захотел чего-то и тут же получил. Бедная сестра…
Яффа, с опаской поглядывая на капитана и наблюдая за сыном, поспешила унести от них все предметы, которые могли быть пущены как оружие.
– Без тебя разберемся, мать, – сухо бросил ей вдогонку Лоренс. Неужели он не понимал, что при чужих нельзя решать семейные проблемы?!
Сальватор остановил пиратов, решивших тоже вмешаться.
– Сами разберемся, – сказал им капитан.
Если бы это был не Сальватор, а кто-то другой, наверное, он уже давно бы сгорел под тем испепеляющим взглядом, которым мерил его квартирмейстер.
Сальватор между тем думал не о Лоренсе, а о том, кого следует проучить за длинный язык. Неужели Ахмед рассказал квартирмейстеру? Нет, на кока это не похоже. Наверное, боцман или плотник, а может еще кто... Кто видел их вместе с Адой?
– Давай поговорим без свидетелей, сэр, – сказал наконец Лоренс, переводя дыхание.
– Хорошо, если ты уже остыл.
Лоренс лишь быстро кивнул в ответ.
– Ну началось, щуренок корчму учит, – пробубнил боцман, с удовольствием провожая статную, высокую фигуру Яффы.
– Не ворчи, боцман, – с усмешкой вторил ему штурман. – Наверняка, у них с капитаном найдется кой-о-чем потолковать без нашего с тобой участия.
– Смотря что. Про то, что вчера с тобой видели, я б и сам потолкаться не прочь.
Боцман моргнул плотнику, который тут же глупо и широко улыбнулся в ответ.
– Ага, – пробубнил Том. – Видели, как малая притиралась… Корма поди и у ее матери еще не износилась.
Все пираты, слышавшие это, незлобно и дружно рассмеялись…
***
Лоренс и Сальватор как два зверя, потрепанные и притихшие, но так и не решившие, кто из них сильнее, вернулись в поселение. Казалось, скажи им что-то, они снова начнут грызться и мериться силой. Неужели Сальватор так и не преподал урок хорошего тона своему старшему помощнику, ставшему до неузнаваемости задиристым?!
Капитан молча, сухо отдал распоряжения на день, а боцман не стал задавать лишних вопросов. Потом Сальватор отыскал глазами ту, по чьей вине произошла ссора. Ада сидела на ступенях дома, что-то невнятное напевала и будто не замечала никого, играя с бессменной тряпичной куклой.
На душе было скверно. Мало того, что квартирмейстер наговорил ему кучу мерзостей (иногда человеку надо дать выговориться), Сальватор узнал новость, которая вызвала в нем если не угрызения совести, то что-то отдаленно напоминающее это.