– Сатана, – таинственно прошептал Лоренс.
– Ты снова за старое?! Не буди во мне дракона, квартирмейстер, а лучше позови ко мне боцмана. Надо допросить всех, выяснить, кто последним видел Коротышку. А я пока подумаю, как тебя наказать.
– А вахтенные, капитан?
– Отдай их талеры, хотя вряд ли они понадобятся.
– Что это значит, капитан?.. О, кажется, я понял.
Лоренс обреченно вздохнул и представил, как его сажают в бочку с москитами, потом надевают гарроту, стягивают так, что у него лопаются глаза. Протаскивают под килем, пытают водой до тех пор, пока он не потеряет сознание, и наконец сажают на расплавленный свинец.
– Да, запомни, если Уилл и Филип не сознаются, придется тебе испытать все прелести Тантала. А теперь иди выполняй приказ.
– Есть выполнять, капитан.
И Лоренс, медленно развернувшись, с тяжелым вздохом вышел из каюты.
[i] И кольцо стирается со временем (лат) – из Овидия
***
Спустя двенадцать часов головы вахтенных были выставлены на всеобщее обозрение, как немой укор квартирмейстеру и тем, кто ночью пил и играл в кости и черепа. Вилл и Филипп были измучены до полусмерти, но так и не признали вины. После килирования их, по приказу Сальватора, оставили в бочках с расплавленным свинцом. Полдневное солнце жадно сушило просоленные головы. И назойливые птицы норовили выклевать у несчастных глаза.
Глава 4
«Почему Самуэль не взял судовой журнал? – думал капитан, в очередной раз пролистывая записи «Виктории». – Забыл? Нет. Он сделал это нарочно».
Сальватор испытывал странное чувство, словно он, подобно нерадивому школьнику, не способному запомнить материал, проходил один и тот же урок. Ему казалось, что разгадка где-то совсем близко, но ускользает от него всякий раз, когда он сталкивается с судовым журналом «Victoria». Сколько еще «Викторий» ему предстоит захватить? Он вспомнил, как около года тому назад совершил нападение на английское судно «Victoria», ошибочно приняв его за испанское. Капитаном корабля, который тогда потопил Сальватор, был шотландец Энтони Корк. В судовом реестре упокоившейся на дне моря «Victoria» значился некто Доротео Аранго Мендоса. Бригантина принадлежала испанцу?! Неубедительно, ведь корабль был английским! Возможно, Доротео Мендоса был пленником на судне Энтони Корка. Возможно, корабль изначально был испанским, а потом стал английским. «Санта-Мария», переименованная в «Victoria». Сколько этих «Санта-Марий» и «Викторий» еще предстоит найти, проверить, чтобы хоть на шаг приблизиться к разгадке прошлого? А что если на украденных негоциантом золотых часах были инициалы не английского, а испанского имени?! Что если часы принадлежали не сэру Эдварду Монтегью, английскому адмиралу, а, как изначально думал капитан, испанскому гранду?
Сальватор вспомнил, как в Голландской республике, в доме изобретателя Христиана Гюйгенса, он обнаружил книги заказчиков. В них упоминался некто с инициалами «D. M». А что если сокращение букв передает испанское имя «Доротео Мендоса»?! В шканечном журнале, любезно предоставленном Самуэлем, среди пассажиров судна были указаны испанский гранд Доротео Аранго Мендоса и женщина, некая Валенсия Адорасьон с младенцем. Их судьба неизвестна. Страницы журнала «Victoria» обрываются на дате 11 июля 1643 года. Ровно тридцать лет назад. Гражданская война в Англии. Война Османской империи с Венецией. Маньчжурское восстание. Коалиция Дании и Швеции. Кто угодно мог захватить судно: англичане, шведы, клобмены, турки, маньчжуры, в конце концов, те же салийские пираты. И кто угодно, кто имел доступ к шканечному журналу, мог случайно порвать его. А что если это сделал кто-то нарочно, чтобы запутать или скрыть следы преступления? Не исключено, что все пассажиры были убиты. Что же случилось с ребенком Валенсии и Доротео Мендосы?
Боцман ворвался в каюту, прервав размышления Сальватора.
– Капитан, на судне мятеж! Это все Долговязый, Генри!
– Чего они хотят?
– Понятное дело, капитан, что они хотят.