– Лоренса жалко. Квартирмейстер не виноват.
И тут же, подобный раскату грома, раздался стук в дверь и голос.
– Капитан, откройте. Это я, Лоренс.
– А, легок на помине, дьявола посыльный, – сказал боцман, пропуская квартирмейстера в каюту.
На Лоренсе все заживало как на собаке, и, обычно побывав два дня в лазарете, он носился вполне здоровым. Вот и теперь, едва оправившись от пыток килем, он снова со зверским обожанием взирал на Сальватора.
– Что тут происходит, капитан?
Сальватор и Джон переглянулись. Значит, Лоренс не знал о Долговязом и учиненном им беспределе. Как-то сомнительно.
– Будто не знаешь?
– Не смотрите так, капитан. Да знал я, но не успел предупредить. Вырубило меня. Вот, до сих пор голова в тумане, и тело пляшет. Долговязый приходил ко мне, уговаривал. Но я с вами. Как я без вас?!
Через полчаса в капитанской каюте было пятеро: Джон, Лоренс, Али, Ахмед и сам капитан. Пять против остальных, сорока семи.
– Не кажется ли вам, капитан, когда-то это уже было?
– Да, было, – усмехнулся Сальватор и вспомнил, как они пересекали Атлантику более двух лет тому назад. На корабле начался голод и мор. Пираты, привыкшие ходить на близкие расстояния, недоумевали, зачем капитан отправляет их к берегам Южной Америки. Средиземное море тогда казалось им раем. Но капитан пообещал им золотые горы в Новом Свете и прежде неизученных морях. А где они, эти золотые горы?! Вместо дублонов язвы на теле, вместо дукатов выпавшие зубы. Бунт тогда с трудом удалось подавить, и лидеры восставших были жестоко казнены. Из 150 человек к тому моменту, как они добрались до Южной Америки, осталось только 13. Чертова дюжина совершала набеги на поселения, грабила торговые корабли, наводила ужас на испанцев, пока их фрегат не захватили французы по приказу мсье Бааса – губернатора Вест-Индии. 13 человек были доставлены на остров Цветов (Мартинику) и приговорены к смерти через повешение, но четверо чудом избежали казни…
Сальватор посмотрел на Лоренса, стараясь даже мимикой не выдать чувств к старому другу. Капитан не может быть сердобольным, жалостливым, иначе никто не станет подчиняться. Квартирмейстер не виноват в исчезновении Коротышки, как и вахтенные – Вилл и Филипп. Они были виноваты в другом и знали это. Без разрешения старшего на судне нельзя ничего сделать, даже сходить по нужде. Сальватор долго всех приучал к порядку, что так раздражало многих. «Чистоплюй», так между собой пираты прозвали капитана, тщательно подходил ко всему: от выбора манжетов до набора команды. Палуба фрегата всегда начищена до блеска, кулеврины и фальконеты у него сверкали, паруса без единого изъяна. Как тут не возмущаться?! Хотя капитан не жалел денег, жалование платил вовремя, все же был весьма щепетилен в вопросе издержек.
– Им нужна карта Веракруса, – подумав, сказал Лоренс. – Они уверены, что Коротышка не похищал карту, что вы, капитан, намеренно спрятали ее, чтобы самому заполучить сокровища. Помните, несколько месяцев назад вы обещали поход на Веракрус. Их не интересует то, что случилось. Их не интересует Тортуга или Порт-Рояль. Им этого не объяснишь, я пытался уже. Они хотят идти с вами или без вас.
– А еще я слышал, как Долговязый говорил, что Коротышка пропал по вашей вине, капитан, – Али тяжело вздохнул, закончив чистить мушкет и любуясь дамасской сталью. – Что вы нарочно устроили показательные пытки. Будто вы взяли Коротышку с собой, а потом оставили на острове. Вам нужны были виновные, чтобы от себя отвести подозрения. Это так, капитан?
Сальватор улыбнулся. Али не считал его виновным в исчезновении негоцианта; он спросил для того, чтобы слышали другие. За дверью была тишина, значит, бунтовщики прислушивались к тому, о чем они говорят и что делают. А еще возле кормовых окон то и дело мелькали тени.
– Мертвый капитан не скажет, где карта и сокровища. Мертвый капитан не поведет судно. Не будет кормить, не будет лечить неразумных анаков[ii]. И им придется смириться и ждать, когда их одного за другим настигнет праведная месть Ястреба Смерти. А надо всего лишь поклониться Сальватору.
Речь кока возымела действие, но не то, на которое рассчитывал Али и боцман.
За забаррикадированной дверью раздались выстрелы и отменная брань.