– Мы научились предугадывать парад планет, вычислять затмения Солнца и Луны, прохождения объектов по диску Марса. Мы вычислили орбиты, траектории Юпитера, Сатурна, Меркурия, Вулкана, Фаэтона и Венеры.
– А про Уран, Нептун, Плутон, Седну, Эриду и Нибиру вы что-нибудь слышали?
– Разумеется. – Невозмутимо, хладнокровно изрёк жрец по имени Птахмес.
Я думал, у меня нижняя челюсть отвалится! По ходу, древние египтяне нас всех «сделали».
– Наши знания помогают нам контролировать, регулировать уровень воды. – Продолжал жрец. – Мы сооружаем ирригации, искусственный полив земель, орошаем почву. Мы боремся с опустыниванием, с засушливым климатом, строим оазисы…
– А это правда, что ваши фараоны летают на вертолётах? – Спросил я: уж тут-то жрецы явно проколются, ибо это реально ахинея.
– Я не знаю, что вы называете вертолётами, – Начал Птахмес. – Но владыки наши действительно иногда пролетают над окрестностями на воздушных колесницах.
На этом моё «интервью» закончилось, поскольку больше мне из Птахмеса ничего не удалось выжать. А жаль: я бы стал журналистом года, корреспондентом №1 в мире. А Птахмесу за его вклад в улучшение природы члены Greenpeace наверняка вручили бы почётную грамоту или благодарственное письмо.
Я провёл в верхнем ярусе пирамиды всю ночь и всё утро; потом меня, сонного, жрец вытолкал взашей, и мы вернулись назад, в храм.
В храме нас поджидал главный писец по имени Аменмес.
– Мир вам! – Жрец и писец обменялись взаимными любезностями. Затем они начали говорить обо мне (я понял это по их взглядам в мою сторону).
Наконец, верховный жрец подошёл ко мне и, хлопая по плечу (без фамильярности, но как отец или старший брат, наставник), изрёк:
– Я благодарю тебя за службу, о ливиец! Таких ливийцев я ещё не видывал. Ты проявил себя с наилучшей стороны, и претензий у меня к тебе как бальзамировщику, звездочёту и служителю храма нет. Однако пришло твоё время: не весь век тебе быть при храме! Отныне заберут тебя во дворец, моё (порой) неразумное дитя, ибо владыка наш старательно следил за успеванием твоим. Ступай же, гость из будущего! Докажи фараону лично, что талантов в тебе не грош, а пуд.
Вот так меня снова завербовали: сначала жрец Птахмес «похитил» меня у архитектора Аменхотепа, а теперь писец Аменмес «украл» меня у жреца Птахмеса. Всё чудесатее и чудесатее…
– Не возгордись! – Попыталось сбить с меня возможную спесь Маленькое Зло. – Не подведи, ведь оказано тебе наивысшее доверие; такие блага тебе предоставлены…
– Да знаю я. – Ответил я ибису, сидящему у меня на правом плече. – Тебе хоть не страшно было внутри пирамиды? Не испугался ли? А то я даже не спросил…
Ибис сердито, недовольно зашумел крыльями, и я понял, что несу сентиментальные глупости.
И прибыл я во дворец, и назначили меня придворным писцом под началом Аменмеса!
Я даже сказать не могу, насколько мне понравилось писать! Точнее, рисовать: древнеегипетские иероглифы представляли собой изображения птиц, животных, людей и прочее (в отличие от шумерской клинописи). А поскольку рисовать я люблю с детства, то мне (для начала) не составило труда копировать отдельные фрагменты с дощечки на дощечку.
– Всё дурью маешься? – Рассердился однажды Аменмес. – Учти, что однажды тебе придётся делать красивую узорную роспись на сердоликовой доске – когда фараон наш отправится на запад.
Я понял писца с полуслова, ведь «западом» в их представлении был загробный мир, Дуат; да и Солнце заходило на западе, знаменуя конец дня. Солнце играло для египтян (равно как и для атлантов с гипербореями) огромную роль.
Фараон приблизил меня к себе, и возвысил: я заделался его личным виночерпием, и даже домоправителем! Его дочери заглядывались на меня, но я держался молодцом, потому что я не ловелас, не бабник, не альфонс, не донжуан. В доме фараона я чувствовал себя, как библейский Ёська – как рыба в воде. И еда у меня стала нормальная. Теперь я всюду сопровождал Аменхотепа, ибо главный писец, Аменмес, внезапно приболел.
Небмаатра оказался чрезвычайно охоч до женщин – причём, непременно царского роду: так, однажды ему из Митанни отправили триста семьдесят женщин (sic!) во главе с Келу-хебе, дочерью (или внучкой, или сестрой) тамошнего царя. Из Сангара, из их главного городища Кардуньяш фараону также послали царевну; из Та-Хену (что на северо-западе), из Та-Сети (что на юге) из Биау (что на северо-востоке) и даже из Арцавы ему также присылали невест. После того, как царь Митанни покорил страну Хатти, прибыла к фараону новая делегация – на сей раз, в качестве подарка была женщина-хеттка.