– Вот! Совсем другое дело. – Не мог нарадоваться я.
С тех пор перестал я стегать Вишенку прутом по мягкому месту – теперь она была послушной, как ягнёнок. Я приходил вечером с работы – а меня, уставшего ждала заботливая Са-Ку-Ра с приветливой улыбкой на мордашке! Также меня ждал вкусный ужин и вылизанные до идеальной немецкой чистоты полы. Мы, немцы, во всём любим порядок…
Как и оговорено было мной раньше, больше мы с Вишенкой супружеским долгом не занимались – нам ещё повезло, что она после того, первого и единственного раза так и не забеременела.
В Чосон была не жизнь, а малина; Кукле нравилось здесь. Но у неё передо мной имелся должок, о котором я не преминул сообщить за ближайшим ужином.
– Кто-то обещал, что отведёт меня в рай. – Напомнил я. – Не пора ли выполнить своё обещание?
Эта размазня опять залилась слезами; пришлось идти за платком, ибо накапала принцесса уже целую лужу.
– Нам нужно присоединиться к китайским и корейским купцам, которые идут караванным путём в Тибет. – Сказала Са-Ку-Ра. – Купцы эти обычно везут в Тибет шёлковую ткань, женьшень (который есть корень жизни), изделия из селадона и белого фарфора, всякую керамику, печатный станок, небесный глобус (который указывает положение Солнца, Луны и звёзд).
– А что же они получают взамен?
– Тибетское мумиё; оно лечит от всех болезней и в разы эффективнее женьшеня.
– Откуда ты это всё знаешь?
– Я же принцесса…
Nuff said.
– А возьмут ли нас с собой эти купцы? С какой бы стати?
– Нужно с ними подружиться, потом – предлог; но для начала я обучу тебя чайной церемонии.
Сказано – сделано; ещё через месяц мы снялись с обжитого места, и пустились в путь на север, пройдя и Кэсон, и Ханян, и Пхеньян. В последнем мы и нашли купцов.
Купцы вначале сочли нас лишней обузой – но мы так просились, так настаивали, так уговаривали, что они, в конце концов, согласились (хоть и с великой неохотой).
И шли мы на запад, а потом – на юго-запад; мы шли через пустыни, через сухие русла рек и переменные, непостоянные озёра (глубина которых не превышала метра). Навьюченные товаром животные устали, и парочка из них околела; часть груза пришлось тащить нам с Вишенкой. И когда начались горы (которые становились всё выше и выше), нам стало совсем уж туго (особенно Кукле, ибо она была слабенькой даже по сравнению со мной).
Сколько мы так шли – я не знаю; может дни – а может, и недели, месяцы, годы…
Наконец, на нашем пути попался один горец.
– Если по дороге встретился прохожий с кувшином воды – это к удаче. – Заметил один из купцов.
Я пожал плечами, ничего не ответив. Долог и сложен путь в рай…
Когда мы уже подошли к искомому месту, петляя горными тропами, Вишенка обессиленно рухнула на камни – больше она идти не могла. Пони, кони, яки, верблюды были на вес золота и не могли нести это измождённое, измученное долгим переходом тельце, ибо на каждом из них была поклажа с тем или иным товаром. Делать нечего – я понёс принцессу на своей спине, на своих плечах (благо, весила она немного, всего ничего).
Мы вошли в тибетскую деревню, которая мало чем отличалась от японской, тайской, китайской, корейской и иже с ними (во всяком случае, так на первый взгляд показалось сугубо мне).
– Дальше можете не идти. – Сказал один из купцов.
– Здесь мы вас оставим, потому как тот рай, что вы ищете, находится где-то здесь. – Добавил другой купец. – Ну а мы пойдём в столицу, где на тибетском троне восседает король Сучандра.
На том мы и распрощались с торговым караваном.
В деревне меня угостили маслом яка, цампой, чангом и момо; не скажу, что мне понравилось, но наесться я наелся.
После приёма пищи я назвал жителям деревни цель своего визита – какой смысл утаивать что-либо? Но они меня услышали, и послали за проводником.
– Шамбала сделалась невидимой для человеческих глаз; только чистые сердцем могут найти к ней дорогу. – Предупредил нас троих проводник.
– Я знаю. – Вздохнул я. – Веди же нас; веди, а там видно будет.
И пошли мы в гору, и начали восхождение на Джомолунгму, которая есть Эверест.
Если я скажу, что было очень тяжело – значит, я скажу ничего, или скажу полуправду; это было крайне утомительно, невыносимо, тяжко. И когда мы поднялись на самую вершину, на самый пик этой девятикилометровой скалы, я подумал: а стоило ли оно того? Тратить своё время, свои нервы, своё здоровье на вот это всё. Что я, гор не видел? Или я никогда не видел тумана и облаков? Я был несколько разочарован, потому что ожидал большего.
Да, перед нами открылся такой вид, как если бы я увидел полмира с высоты птичьего полёта; я увидел Индию, и не только её.