Падение моё смягчил коралловый риф, но и он не был частью дна – похоже, что у водоёма, в котором я тону, вовсе его нет. Глядь: а вокруг – кромешный мрак; тихо и спокойно, как в гробу. Но вскоре зажглись огни, которые перемещались! То туда, то сюда. Странные, страшные, светящиеся рыбы плыли мне навстречу; казалось, они проглотят меня, и на этом всё. Электрические скаты, камбала, и гребневики из древнего мира – это далеко не всё, что предстало моему взору. Одна живая картинка непременно сменялась другой, а моему падению не было ни края, ни конца. Вода давно залила уши; медленно, но верно я оседал вниз. Я был словно в небытии, и почти ничего уже не чувствовал. Комета замедленного действия, что не в космосе открытом несётся на всех парах к планете – скорее часть ландшафта; кратковременное явление в жизни глубинных рыб, которым точно сотни, тысячи лет…
Всё это было лишь цветочками – то, что я увидел дальше, не поддаётся описанию (но я попробую).
Меня окружила целая стая ослепительно красивых женщин-русалок – манящих как своими искусными, завораживающими речами, так и соблазнительными, аппетитными телами. Они всё говорили, а я всё слушал; они находились так близко, но я был словно скован по рукам и ногам. Как тряпичная кукла, к которой привязали камешек, и бросили в пруд – именно такими и были мои ощущения на тот момент. Я не чувствовал ни отрицательных, ни положительных температур; я не испытывал ни негативных, ни позитивных эмоций.
Эти озабоченные существа на время приостановили моё погружение в пучину, и потащили меня в какую-то подводную пещеру… В которой валялась груда человеческих костей и черепов.
Одна из русалок (со спелыми, оголёнными грудями) протянула мне яблоко. Другая на моих глазах то слизывала с разрезанного апельсина влагу, то заглатывала банан и украдкой наблюдала за моей реакцией.
– Хочешь? – С многозначительными намёками, словно издеваясь, вопрошали они. К ним подплыла остальная стая, которая на время от них отбилась. – У тебя будет всё… М-м-м. О, да-а-а… Только попробуй; надкуси хотя бы. Не правда ли вкусно? Ну же, возьми ты хоть кусочек…
Я замотал головой: «соображай» у меня ещё работал; он не отказал – я прекрасно, чётко, ясно осознавал, что последует за всем этим. Нет, мне никто ничего не говорил, не предупреждал – так, какой-то внутренний голос. А ещё, наличие рядом со мной Маленького Зла успокаивало и возвращало хотя бы в подобие реальности – всё-таки я не совсем один; русалкам я не дамся.
Тогда они рассвирепели, превратившись в дьяволиц:
– Ты мог тотчас оказаться в раю; в том месте, о котором бредишь днями и ночами. Поскольку устоял, и пренебрёг ты нашими дарами – вот тебе расплата!
Мегеры нещадно, исступленно хлестали меня по лицу; они были в чрезвычайном бешенстве. Они скинули меня обратно, в пропасть океана… И был вечер, и было утро: я снова (теперь уже с бешеной скоростью) летел вниз!
Глава 2. Атлантис, или 100 золотых ворот (часть 1-ая)
Мне показалось, что я падал бесконечно долго – после своего превращения я потерял счёт времени. С тех самых пор, как я стал кваклем, всё происходящее казалось мне какой-то пеленой, застилавшей мне глаза, но которую невозможно одёрнуть. Что же до прошлого, то оно и вовсе казалось каким-то призрачным – настолько, что им можно пренебречь и забыть. Это был я, и в то же время – не я; странное, дурацкое состояние. Наркотиками я не баловался никогда, но тот дурман, который отныне обволакивал меня, был реален, иначе невозможно объяснить всё то, что я чувствовал теперь.
Мне вспомнилось одно смешное (или не очень?) стихотворение из одной книги, которую я (местами) почитывал, листал в глубоком детстве (возможно, мне было лет восемь или чуть больше):
Пойду-ка домой, если я – это я
Меня не укусит собака моя
Она меня встретит, визжа у ворот
А если не я – на куски разорвёт
Примчалась старушка до дому чуть свет
Залаяла псина громко в ответ