Я также совершил экскурсию в старую Панаму, полностью разрушенную и разграбленную пиратом Гарри Морганом в 1673 году. У входа в бухту, примерно в шести милях от нынешнего города, можно было увидеть несколько кусков стены и разрушенные башни — все, что осталось от некогда самого богатого города на побережье Тихого океана.
После двухмесячного пребывания я был готов отплыть. Я получил из Франции несколько бесценных вещей, в том числе новую кинокамеру, подаренную моим другом Пьером Альбарраном, и граммофон, присланный чемпионом по теннису Жаном Боротра. Из Нью-Йорка я получил заказанный мной легкий грот. В отличие от атлантических властей, таможенники Панамы обращались со мной с предельной вежливостью и отправили со мной alguazil, чтобы проследить за тем, чтобы мой грот был безопасно установлен на борту Firecrest. Когда я захотел наполнить свои водяные баки, моторная лодка американского адмирала подошла и отбуксировала меня к причалу. Цена на воду была установлена с учетом больших пароходов, и я хорошо помню, что минимальный тариф составлял один доллар за первые пятьсот галлонов! Огромный шланг пропустили через носовой люк «Файркреста». Я специально попросил, чтобы кран открывали очень осторожно, так как мне нужно было всего около пятидесяти галлонов. Полагаю, они открыли кран на полную мощность, потому что вода хлынула с огромной силой, мгновенно заполнив баки и перелившаяся в трюм. Я поспешно вытащил шланг, промочив себя при этом, чем предоставил обычной толпе бездельников на набережной неожиданное развлечение, но вода в трюме уже достигла уровня пола, и мне потребовалось несколько часов, чтобы откачать ее. Перед моим отъездом офицеры «Рочестера» устроили мне прощальный обед, на котором мне подарили новый французский флаг и вымпел Яхт-клуба Франции.
Утром 31 мая я снялся с якоря и был выведен из канала катером «Рочестера». Я бросил якорь у острова Тобаго, где в тишине и покое записал эти заметки о своем путешествии.
ГЛАВА ПЯТАЯ.
ОТ ПАНАМЫ ДО ГАЛАПАГОСОВ
Яхта «Файркрест» в море. Южный Тихий океан
11 июня я отплыл с острова Тобаго. Галапагосские острова, к которым я направлялся, находились всего в восьмистах милях по прямой, но это означало долгий переход, поскольку было чрезвычайно трудно выйти из залива Панамы под парусами и достичь второго градуса северной широты, где дуют пассаты. Согласно американским навигационным инструкциям:
«Переход под парусами на запад в сезон дождей (который был в то время, о котором я пишу) — чрезвычайно трудное и тяжелое предприятие; штиль, шквалы, внезапные порывы ветра и противоположные течения, сильная качка, сильная жара и атмосфера, насыщенная влажностью и дождем, — все это происходит ежедневно. Часто бывает, что за неделю удается пройти менее двадцати миль в западном направлении, и только благодаря усердному использованию каждого порыва ветра можно вообще совершить это плавание».
Цитировать мой журнал, который в этой части путешествия представлял собой лишь череду упоминаний о шквалах, грозах, молниях, мертвом штиле, проливных дождях и подгонке парусов, означало бы подвергнуть читателя ненужным мучениям. Рано утром второго дня я увидел мыс Мала, а вечером синева воды, указывающая на большую глубину, показала, что я выхожу из Панамского залива. В течение первой недели ветер был очень слабым и чрезвычайно переменчивым, постоянно меняя направление с севера на юго-запад, через восток. Почти все время, находясь на палубе и подстраивая паруса, чтобы максимально использовать ветер, я сумел поддерживать среднюю скорость в один узел. Но в полдень 18 июня, когда я был уверен, что нахожусь южнее пятого градуса северной широты, мои наблюдения показали, что я нахожусь на 5° 17' — то есть на двенадцать миль севернее, чем вечером накануне. Я столкнулся с течением, скорость которого превышала тридцать миль в сутки.