В ту ночь, поддавшись уговорам Беррелла, я не спал на «Файркресте» и провел приятный вечер в хорошей компании. На рассвете следующего дня я обнаружил, что голая поверхность острова состояла из пепла, шлака и лавы. Там было около сорока кратеров с причудливыми формами и живописными названиями, такими как «Конюшни дьявола». Далеко внизу, вдали, находилась гавань Джорджтауна, а на воде, крошечной точкой, пришвартованный к бую «Файркрест».
В бухте Кларенс всегда был очень сильный прибой, и посетители, которые приходили на борт, обычно испытывали от этого большие неудобства и стремились как можно скорее вернуться на сушу. Кроме того, на нескольких островах, изолированных посреди океана, наблюдалось явление, известное как «роллеры». Высокие волны образуются в миле или двух от берега, часто без видимой причины в спокойную погоду, и накатывают, с яростью разбиваясь о лестницу у подножия причала. В таких условиях высадка была очень затруднительна. Однако мне почти всегда удавалось прыгнуть на причальную лестницу и одновременно поднять свой Бертон из воды. На самом деле, несмотря на настойчивые просьбы друзей, которые умоляли меня переночевать на берегу, я всегда возвращался на борт корабля, за исключением одной ночи, когда море было слишком бурным.
Это был день, когда прибыл пакетбот из Св. Елены и Южной Африки, и посетителям было запрещено подниматься на борт. Было очень интересно наблюдать за погрузкой больших морских черепах, разведение которых, наряду с отправкой гуано, было единственной отраслью промышленности острова. Эти огромные существа, часто весящие по полтонны каждое, привозили на грузовиках, а затем с помощью веревок, продетых под их плавниками, поднимали в воздух с помощью крана и опускали в баржи.
Еще одной достопримечательностью Аскенсион была рыбалка в бухте, где можно было поймать рыбу всех видов, форм и размеров. Я часто наблюдал рядом с «Файркрестом» балистес бунива, который снабжен звуковым аппаратом, похожим на барабан, который вибрирует, когда он встряхивает грудную плавник. Похожая рыба, батистес ветула, имеет очень яркую окраску. Однажды один из моих друзей, рыбачивший с баржи, пришвартованной ближе к «Файркресту», поймал на крючок огромную акулу весом почти три четверти тонны. Я выстрелил в нее несколько раз из винтовки, но это не возымело большого эффекта, и мы накинули на ее хвост веревку с бегущим беседочным узлом. Но прежде чем мы успели поднять ее на борт, три ее свирепых товарища, привлеченные запахом крови, начали робко нападать на нее, а затем разрывать на куски. Это стало для меня наглядным доказательством того, что удивительные рассказы путешественников о необычайной жизнеспособности этих животных не преувеличены. Его желудок и кишечник были съедены, и остались только хвост, позвоночник, немного мяса вокруг головы и несколько внутренних органов. Как ни невероятно это может показаться, даже тогда этот огромный зверь не был мертв, он открывал и закрывал глаза и, казалось, не испытывал дискомфорта от того, что его разрывали на куски. И только когда мы перерезали ему позвоночник, чтобы поднять его голову на борт, все признаки жизни исчезли.
И так прошло, слишком быстро, мое короткое пребывание на Аскенсионе. Я провел время в лучшей компании и очень сожалел, что не смог продлить его, тем более что мне пришлось провести несколько месяцев в более крупных местах, где я не наслаждался пребыванием. Действительно, прием, оказанный мне англичанами из Кабельной компании на Аскенсионе, останется одним из самых приятных воспоминаний моего путешествия. Они так старались, чтобы я чувствовал себя как дома, что на прощальном ужине, устроенном в честь нескольких их товарищей, уезжавших в Англию, когда поднимались многочисленные тосты, у меня почти сложилось впечатление, что я сам являюсь членом компании, которую я с таким сожалением покидал.
Утром 26 мая я отплыл при слабом ветре. Накануне вечером я ужинал с суперинтендантом компании и епископом островов Святой Елены, Вознесения и Тристан-да-Кунья.