Этого времени должно хватить Веронике, чтобы отыскать истину и освободить душу Валентина. Именно этим она и собиралась заняться. Девушка полюбила Валентина, и хотя она не могла выразить свою любовь физически, а тем более не могла выйти за него замуж, она могла подарить ему вечный покой.
На следующее утро Вероника пропустила свои занятия и работу, чтобы совершить трехчасовую поездку в «Небесные ворота». Ей необходимо было выяснить истину и дать возможность Валентину уйти в другой мир, прежде чем случится еще что-нибудь. Прежде чем вернется Норман и прежде чем она потеряет свою самоотверженность и попросит Валентина Тремейна остаться с ней, не обращая внимания на последствия.
— Эмма Уоррен! — возбужденно говорил Харви. — Я даже никогда и не предполагал такой возможности.
— А чем примечательна Эмма Уоррен?
— Она была доброй и великодушной женщиной, финансировала дома для детей-сирот, которые были прообразом современных приютов. Она начала печатать первую газету в городе, всегда жертвовала деньги на благотворительные нужды и помогала тем, кому в этой жизни повезло меньше, чем ей. Этот город был опустошенным крошечным городишком после Гражданской войны, а к концу столетия он значительно вырос, его население стало преуспевающим и высокообразованным благодаря поддержке Эммы Уоррен и ее мужа.
— Так кто был отцом этой замечательной женщины?
— Этого я не знаю. Я перерыл множество сведений о ней, но нигде ничего не сказано о ее отце. Думаю, она даже сама не знала его, чем и объясняется ее сочувствие к детям-сиротам. Я был на кладбище, проверил ее надгробие и семейный склеп, просмотрел все мои записи. Кстати, она тоже вела дневник. — Харви покачал головой. — Но там ничего нет.
— Что-то должно быть. У нее есть какие-нибудь потомки? Может быть, родственники что-нибудь знают?
Харви снова покачал головой.
— После Уорренов остался только особняк «Солнечная долина», в котором они жили. Историческое общество Нового Орлеана следит за ним и охраняет его. Он ежедневно открыт для экскурсий.
— Музей? — Когда Харви кивнул. Вероника почувствовала сильное возбуждение. — Может быть, там что-нибудь есть?
— Сомнительно. Я обшарил в доме каждый сантиметр.
Кроме нескольких настоящих старинных предметов, замечательной атмосферы и хорошего ленча — в стоимость входного билета входит стоимость обильного угощения, — там нет ничего полезного.
— В любом случае мне бы хотелось попасть туда. Вы не могли бы нарисовать мне карту?
— Я сделаю лучше: я покажу его вам.
Харви оказался прав. Ленч был просто великолепен — салат из лангустов, тушеные креветки, крем-брюле. Вероника прослушала три рассказа о подлинной жизни в тот период, которому была посвящена экскурсия под названием «Гражданская война — эпоха расцвета Южных штатов».
— Я же вам говорил, здесь ничего нет, — сказал Харви, когда экскурсия закончилась и они очутились на парадной лестнице особняка.
Девушка села и глубоко вздохнула, пробежав взглядом по идеально подстриженному газону. Солнечный свет мерцал в расположенном поблизости каменном фонтане, и Вероника смотрела на зеркальную гладь воды, пока Харви зашел назад в магазин подарков купить жаренных по-домашнему орешков.
Здесь должно что-то быть, она знала это. Внутренне чутье не могло подвести девушку, у нее было какое-то особое предчувствие…
Взгляд Вероники задержался на небольшом белом коттедже, спрятавшемся за густой дубовой рощей.
— Извините, — спросила она экскурсовода, — а кто там живет?
— Никто, мэм. Это часть экспозиции.
— Почему же мы не осмотрели его?
— Этот дом недавно закрыли, чтобы перестелить полы.
Вы не поверите, но эти деревянные полы очень сильно изнашиваются, когда по ним проходит такое количество людей.
— Можно мне осмотреть его?
Экскурсовод отрицательно покачала головой:
— Извините, это исключено.
— А чем замечателен этот коттедж?
— Он принадлежал матери мисс Эммы, она провела в нем свои последние дни.
Клэр. Сердце Вероники замерло, и как раз в этот момент вернулся Харви с жареными орешками.
— Харви, — обратилась к нему девушка, — этот коттедж принадлежал матери Эммы.
— Ну и что? — спросил тот, набив себе рот орешками.
— Так может, там что-нибудь есть, что могло бы помочь нам?
— Я был в нем — там ничего нет.
— Давайте все-таки проверим.
— Он закрыт, — сказал Харви, когда девушка потянула его за руку.
— Мы просто посмотрим в окно.
Через несколько секунд Вероника встала на цыпочки и стала пристально всматриваться в окно с кружевными занавесками.
— Вы видите что-нибудь? — спросил стоявший за ней Харви.
— Стол и стулья, швейная машинка, сундук, Библия…
— Библия? — Харви оттолкнул ее в сторону и сам посмотрел в окно. — Библия. — Он улыбался.
— Что может дать Библия?.. — спросила Вероника и замолчала, вспомнив, что она прочла в одной из книг по генеалогии. — Люди записывали свои родословные в библиях, — сказала она, почувствовав возбуждение. — Делали заметки о важных событиях, именах и датах.
— Библии были самой ранней формой записей, — сказал Харви. — И хотя я просмотрел практически все документы, которые принадлежали Уорренам, этой книги я не видел.
— Клэр, может быть, записала там имя отца своего ребенка.
— Если только она его знала, — заметил Харви. — Ведь может быть, что и она сама не знала имени отца. Поэтому и Эмма не знала его.
— Может быть. Но все это нам и следует установить, как вы считаете?
— Я пойду найду охранника и попрошу его впустить нас.
— Вы можете это сделать?
— Мне официально поручено написать историю Уорренов, и я имею право доступа ко всем документам.