— Боги! — Микулетта закрыла ладонью рот, рыдания душили ее.
— Но время лечит, — кивнул Герт. — В следующий приезд он уже знал, что нужно делать, да и ты кое-что поняла. Получилось неплохо, и вы продолжили. А во все дырки, это действительно много позже. В то время он просто не знал, куда можно еще. Но позже, набравшись опыта, он снова вернулся к тебе…
— Кто ты? — всхлипнула Микулетта.
— Тебе лучше не знать! — покачал головой Герт.
Постояли молча. Тишина обнимала их, словно хотела поглотить.
— Мне нужна услуга, графиня! — сказал Герт через некоторое время. — И клянусь, больше я вас никогда не потревожу.
— Услуга? — в ее голосе звучало подозрение.
— Я вам не опасен, графиня! — покачал он головой. — Скорее, полезен, но использовать себя не позволю.
— Что за услуга? — голос Микулетты окреп, графиня успокаивалась и сделала это, на удивление, быстро.
— Мне нужна приватная встреча с королем, — объяснил Герт. — Один на один.
— Он не согласится!
— Как знать! — Герт достал из кармана и протянул Микулетте свиток.
— Не открывайте! — предупредил он. — Такие вещи лучше не знать. Передайте это королю и скажите, что у меня есть еще.
— Один на один?
— Четверть часа, никак не больше.
— Что за игру вы затеваете?
— Вам лучше не знать! — повторил он свои прежние слова.
— Все настолько плохо? — нахмурилась графиня.
— Напротив! — улыбнулся Герт. — Все просто замечательно!
Герт планировал эту встречу с тех самых пор, как в первый раз бегло просмотрел документы из «кожаного мешка». Планировал. Обдумывал. Предполагал. В общем, думал об этой еще не состоявшейся встрече. Представлял, — еще ничего не зная наверняка, — как это будет. Пойдет ли он до конца или остановится на полпути? Что скажет он, и что скажет король? Но прежде всего, как, черт возьми, добраться до того, кто никогда не остается один? Правящие монархи, — какой бы властью они не обладали, — редко бывают предоставлены самим себе. Но даже если такое случается, человеку со стороны никогда не узнать, где и когда. И, разумеется, как. Как приблизиться к королю Кхора? Как заставить его выслушать твои доводы, какими бы разумными они, в конце концов, ни оказались? Герт думал об этом, представлял, планировал, но вышло по-другому. Проще. Быстрее и лучше, чем, если бы осуществился его собственный план, который, если честно, еще только предстояло разработать в деталях.
«Один штрих. Один человек. Пара слов…»
Двор короля Грегора все еще коротал время близ истоков Кроткой. Ожидали прибытия еще нескольких кораблей. Кого-то из баронов, возможно, графа или двух, и, разумеется, князя Голея. Король хотел появиться в Реште во всем блеске своего величия. А пока день был похож на день, погода не баловала, и лагерем на берегу Тихого озера постепенно овладевали скука и безразличие — состояние напоминающее оцепенение зимних мух.
— Сюда! — Гвардеец провел Герта кружным путем и вывел к задам королевских шатров. — Ждите здесь!
Герт остался один, но ненадолго. Офицер вернулся достаточно быстро, молча, кивнул Герту и отвел перед ним в сторону кожаный полог. Они прошли через какую-то палатку, выполнявшую, по-видимому, роль кухонной кладовки, через нечто, напоминающее патио — здесь даже стояла скамейка под единственным уцелевшим деревом, — и вошли, наконец, в шатер короля. Несколько плотных занавесей, кожаных штор и ширм, расписанных на шеанский манер, образовывали подобие стен, выделяя во внутреннем пространстве шатра особые помещения. Например, рабочий кабинет.
— Будьте любезны, ваш меч, кавалер! — офицер протянул к Герту обе руки, — и кинжал!
Герт передал оружие и вежливо улыбнулся:
— Больше у меня ничего нет.
— Благодарю вас, кавалер! — кивнул офицер. — Оставайтесь здесь!
Походный кабинет короля был прост: ковер на земле, стол, кресло, два стула с высокими спинками, пюпитр для письма и две бронзовые стойки, каждая из которых заканчивалась подсвечником на пять свечей, расположенных в форме звезды.
Король не заставил себя долго ждать. Видно, очень хотел разобраться в этой темной истории. Вошел в кабинет минут через пять. Долго смотрел на согнувшегося в низком поклоне Герта. Затем буркнул под нос нечто неразборчивое и сел в кресло. Он был уже немолод, вернее, переступил порог старости. Сорок лет назад ему было около двадцати, и он вечно ошивался рядом со своим отцом. Мог бы чем-нибудь командовать, но Виктор его не отпускал, а когда отпустил, то сразу же об этом пожалел.