— Тебе звонят, — замечает он, забирая платье.
— Да, мама… Я отвечу?
Он кивает и отходит в сторону — сворачивает платье и убирает его в пакет. Интересно, он сам пойдет в химчистку или вызовет оттуда мастера?
— Привет, мам, — говорю я в трубку. — Прости, не могла ответить сразу. Я в примерочной.
Вижу, как Илья оглядывается через плечо, чувствую на себе его насмешливый взгляд.
— Да, да… Хожу по магазинам. Почему ничего не покупаю? Выбираю. Хочется чего-то необычного. Да, успею. Помню. Обязательно. Как там мальчики? Ахарат?
Мама просто соскучилась и беспокоится, справлюсь ли я с покупками. Кажется, после моей болезни она не верит, что я способна хоть что-то сделать самостоятельно.
— Тетя Мадина? Да, она здесь. В кафе, рядом. Ой, мам, она устала, пьет чай с пирожными. А я примеряю платья. Да, обязательно передам привет. Прости, я не могу долго говорить. Созвонимся вечером.
— А ты лгунья, — замечает Илья, когда я заканчиваю разговор.
— Не лезь, — прошу я. — Тебе этого не понять, да и не надо понимать. Подпиши заявление, сходи со мной в ЗАГС. Все!
— Я сказал, на каких условиях ты получишь развод, — отрезает он. — Я оставлю тебя, схожу в химчистку.
Значит, все же сам. Отлично.
Набираю номер Мадины, едва за Ильей закрывается дверь.
— Тетя Мадина, мне мама звонила, — сладко щебечу я. — Я ей сказала, что вы рядом с магазином, в кафе. Перезвоните ей, успокойте, пожалуйста. А со мной все в порядке. Я с подружкой платье выбираю.
У нас с ней договоренность. Подозреваю, что у Мадины в Москве свои дела, в которые ей не хочется никого посвящать. Иначе она не согласилась бы так легко отпускать меня одну.
Ильи все нет. Я отношу на кухню чашки, мою их, вытираю то, что пролилось на пол. Осматриваюсь с интересом, но ничего особенного в квартире Ильи не нахожу. Обычная холостяцкая квартира, не обжитая, холодная. Панорамное окно притягивает меня, как магнит. Мне и страшно подойти ближе, и хочется. Знаю, что нет опасности, просто боюсь высоты.
Шаг за шагом подбираюсь к окну. Замираю, как суслик, посреди гостиной — и снова шаг. Все же страшно. Тогда я закрываю глаза, вытягиваю руки и иду вперед, пока пальцы не касаются стекла. Ну же, трусиха, посмотри…
Вид завораживает. Я не успеваю толком ничего рассмотреть, только успокаиваюсь, что от падения в пропасть меня защищает толстое стекло, — и слышу смешок за спиной.
Илья вернулся? Пугаюсь, дергаюсь, меня ведет на стекло, при акрофобии так бывает — человека тянет вниз, когда он на краю. Мне кажется, что стекло сейчас лопнет, и я упаду вниз. От головокружения падаю на колени.
— Тамила! — Илья снова рядом. — Тебе плохо?
Я пытаюсь встать, но не могу. И глаза не могу открыть, мне нехорошо. Чувствую, как Илья поднимает меня и куда-то несет.
— Тами! Тамила! — Опустив меня на диван, он похлопывает по щеке.
Я заставляю себя открыть глаза.
— Все в порядке. Прости…
— Ты высоты боишься? — догадывается он. — Зачем тогда к окну подошла?
— Любопытство, — признаюсь я.
— Воды?
— Да, пожалуйста.
Илья опускает рулонные шторы и включает свет.
— Что-нибудь еще? — интересуется он, когда я возвращаю ему стакан. — Сказали, что платье будет готово в течение часа.
— Да. Подпиши заявление…
— Нет.
Его решительный отказ — полная противоположность тому, как он заботится обо мне.
— Илья, пересмотри условия, — прошу я. — Ты же знаешь, что мне ничего не нужно. У меня нет времени разводиться по правилам. Да, я договорилась, что нам оформят справку…
— Нет, — перебивает он снова.
— Пожалуйста… — Когда нужно, я умею быть девочкой. И даже слезинку уроню — одинокую. — Илья, пожалуйста. У меня строгие родители, они не знают о браке. Я опозорю семью, если правда откроется. Давай разведемся, и я навсегда исчезну из твоей жизни.
У Ильи тяжелый взгляд. Навряд ли его тронула моя речь. Я отворачиваюсь и прикрываю лицо рукой, потому что слезы, и правда, брызнули из глаз. Настоящие, искренние. Похоже, уговаривать его бесполезно. Придется начинать процесс развода официально и сообщать Ахарату, что знакомство с будущими родственниками откладывается.
— Я подумаю, — внезапно произносит Илья. — Возможно, если ты выполнишь мое условие…
— Какое условие? — Я быстро вытираю слезы. — Чего ты хочешь?
— Тебя, — отвечает он.
И его взгляд абсолютно серьезен.
06
Кричащая тишина — не просто красивый оборот речи. Я поняла это, едва Илья озвучил свое условие. Мы оба молчали, и тишина оглушала: она звенела на такой высокой ноте, что хотелось зажать уши руками.