- Наверху есть ванная комната, - сообщает мне Илья.
И, перехватив удобнее, тащит меня в спальню, осторожно поднимаясь по лестнице.
Блузку я теряю на пороге комнаты. Мстительно дергаю рубашку, но ткань крепкая, порвать ее или выдрать пуговицы мне не удается. Илья пытается одной рукой расстегнуть бюстгальтер, путается в застежке, чертыхается… и усаживает меня на комод, не донеся до кровати. Красивые кружева летят на пол. Илья рывком освобождается от рубашки, и, чуть ли ни взвизгнув от восторга, я прижимаюсь грудью к его обнаженной груди.
Мы замираем – оба. Не знаю, что он чувствует, но я смакую собственные ощущения, как изысканное блюдо. Я хочу запомнить все ноты и оттенки этих объятий, для меня это так же важно, как первый поцелуй: соприкосновение обнаженных тел, химия и физика, замешанные на эмоциях.
- Тами… - Илья гулко сглатывает. – Еще немного, и я возьму тебя прямо здесь.
- Серьезно? – шепчу я.
И провожу языком от шеи к мочке уха.
Не успеваю понять, когда и как он вытряхивает меня из остатков одежды. Юбка, пояс, трусики – все срывается одним движением, и холодная поверхность комода обжигает мою голую задницу. Пока Илья возится с ремнем и застежкой на брюках, спускаю чулки, бесстыдно разводя перед ним ноги.
Этот комод словно специально сделан того, чтобы трахаться. Трещит упаковка презерватива, Илья быстро раскатывает резинку. Я не рассматриваю его ниже пояса, не свожу взгляда с лица. Мне все еще важно чувствовать, что меня не берут силой, что я могу остановить Илью в любой момент. Я не хочу этого делать, но ощущать себя безвольной куклой в его руках не могу.
- Тамила?
Шагнув к комоду, Илья все еще спрашивает разрешения. Я понимаю, что это будет быстро и, скорее всего, больно, и все же медленно киваю. Он кладет ладони мне на бедра, подвигает ближе к краю. Головка члена упирается в половые губы. Он несильно толкается внутрь. Я опять прижимаюсь к нему грудью, трусь сосками, неистово целую – и соскальзываю с комода в его объятия, насаживаюсь на член.
Это действительно больно, член словно пронзает плоть. Но все же ощущения не такие, как при изнасиловании. Боль мимолетная, не разрывающая. И Илья сразу замирает и не двигается.
- Тами, что ты творишь! - выдыхает он. – Ты…
- Я больше так не буду, - обещаю я, как ребенок. – Продолжай.
Это же не все, правда? Чувство наполненности восхитительно, но я хочу большего. Хочу, чтобы он двигался во мне, хочу попробовать все.
Илья бережно опускает меня на комод и совершает несколько медленных фрикций. Он напряжен, брови сурово сведены, и на лбу выступают бисеринки пота.
- Я больше тебя не боюсь, - говорю я, проводя ладонью по щетине.
- Что? – переспрашивает он ошарашено.
- Больше не боюсь, - повторяю я. – Смелее.
«Отпусти своего зверя, Илья. Он мне больше не страшен».
Комод очень устойчивый и крепкий. Какой-нибудь стол, наверняка, не выдержал бы напора. Я растворяюсь в новых ощущениях, полностью доверившись Илье: подчиняюсь ритму, расслабляюсь и передаю контроль.
Знакомая сладкая истома растекается по телу, концентрируется внизу живота. Илья массирует клитор, подстегивая приближение пика. Я вскрикиваю, когда мышцы сокращаются, заставляя меня содрогнуться. Илья продолжает двигаться внутри меня, и, наконец, замирает, навалившись на комод. Я вижу, как от напряжения дрожат его руки. Ощущаю кожей горячее дыхание. Слышу хриплый вздох.
- Тами…
И мутный взгляд – почти безумный, расфокусированный. Интересно, и у меня такой же в момент оргазма?
- Черт! – Илья вдруг бьет кулаком по поверхности комода. – Черт! Черт!
- Что не так? – пугаюсь я. – Что?
- Тами, я… - Он смотрит виновато, и настроение тут же портится.
- Жалеешь? – интересуюсь я.
Во рту внезапно пересыхает, и язык едва ворочается.
- Нет. – Он быстро натягивает трусы и брюки. – Я хотел, чтобы ты получила удовольствие, но…
Я закрываю ему ладонью рот, заставляя замолчать. Так он и прощения попросит, а это точно обидно.
- Заткнись, - приказываю я грубо. – Ты хотел – и я получила. Все хорошо, Илья.