- О господи… Илья… - выдыхаю я, едва возвращается способность говорить.
Он целует меня в губы, и я ощущаю соленый привкус и запах секса и страсти.
- Ты вкусная, - почти мурлычет Илья. – Нежная и сладкая девочка.
Едва проходит состояние эйфории, как наваливается стыд. Илья ни о чем не просит, не предлагает сделать то же самое для него. Нет, он молча убирает ноутбук, относит в мусорное ведро огрызок яблока. Я наблюдаю за ним с дивана из-под полуопущенных ресниц. Мне стыдно, ведь Илья остался неудовлетворенным, подарив мне чудесный оргазм.
- Илья… - зову я.
- Отдыхай, - бросает он мне отрывисто. – Если хочешь, можешь подняться в спальню.
Илья скрывается в ванной комнате. Мне не нравится, что он опять сбегает. Как будто близость – это что-то гадкое, после чего срочно нужно вымыться. Конечно, это необходимо, но сейчас я чувствую свою вину. Нетрудно догадаться, зачем Илья спрятался.
Соскребаюсь с дивана и бреду к нему, на ходу запахивая халат. Вхожу без стука – к счастью, дверь он не запер.
- Тамила! – рычит Илья.
Еще бы, я застала его с приспущенными штанами.
- Неудобно дрочить в моем присутствии? – невозмутимо интересуюсь я. – Тогда прекрати.
Он успевает дернуть резинку штанов вверх, но я тяну ее вниз, опускаясь на колени.
- Тами, не надо, - глухо произносит он. – Ты еще не готова.
- Дай хотя бы попробовать. – Я смотрю на него снизу вверх, запрокинув голову. – И не обольщайся, я все равно ничего не умею.
Член прямо перед моим лицом. Естественно, он стоит: ярко-розовая головка направлена в потолок. Гладкий толстый ствол с вздувшимися венками едва заметно подергивается. Густые волосы покрывают мошонку. Я невольно хмыкаю, представляя Илью с интимной стрижкой.
- Что?! – напряженно спрашивает он.
- Ничего, знакомлюсь, - отвечаю я, накрывая член ладонью.
Я слышала, что мужчины очень чувствительны, когда дело касается этого органа.
Илья дергается и шипит сквозь зубы какое-то ругательство.
- Больно? – пугаюсь я, убирая руку. – Это после вчерашнего, да?
- Не дразни! – просит он со стоном. – Не больно, но будет, если ты сейчас же не возьмешь его в руки. Хотя бы в руки, Тами!
Я готова на большее, но послушно сжимаю член, обхватывая его пальцами. И только тут понимаю, что не так.
- Ты мусульманин? – спрашиваю я недоуменно.
Мои познания, конечно, чисто теоретические, но я знаю, что такое обрезание. Член Ильи гладкий, без кожной складки.
- Еврей, - отвечает он. – Тами, я сейчас рехнусь! Сделай хоть что-нибудь или оставь меня.
Ну да, еврей… Что-то я ему не верю. Впрочем, сейчас обрезание по желанию делают все, только у мусульман и евреев это обязательная процедура, а у остальных – добровольная.
Я делаю «что-нибудь»: прикасаюсь губами к головке члена.
- О боже… - выдыхает Илья, упираясь задом в раковину.
Провожу языком от основания к головке, внезапно ощущая, что в моей власти… мужчина. Илья, суровый и нежный, сильный и властный – полностью мой. А я всего лишь беру в рот его член.
Обхватываю губами головку, провожу по ней языком. Илья подается вперед, но тут же замирает. Его бедра напряжены, мышцы – как камень. Провожу по ним ладонями, посасывая член. Не могу удержаться – глажу упругие ягодицы. Мне нравится чувствовать, как Илья отзывается на каждое прикосновение. Наверное, он ощущает то же самое, когда ласкает меня.
Минет – это не противно. Кожа члена нежная, бархатистая, приятная на вкус. Понимаю, что Илья сдерживается. Ему хочется толкнуться глубже, сильнее, но к горловому минету я точно не готова, и Илья меня бережет. Пытаюсь взять в рот больше, ускоряю темп.
- Тами… Тами! – Илья останавливает меня. – Все, хватит.
Он отворачивается в сторону, передергивает член и изливает семя в наспех схваченное полотенце. Сажусь на пятки, опять чувствуя себя отвергнутой. Я недостаточно хороша, чтобы кончить мне в рот? Мне тоже хотелось попробовать его на вкус.
- Говорила же, что ничего не умею… - бормочу я, с трудом поднимаясь.