Зарифа приходит на кухню, когда я мою посуду. Мусу и Али ненадолго забрала Мадина, мама поит гостей чаем.
- Ты ему сказала? – спрашивает Зарифа нетерпеливо.
Выключаю воду, вытираю руки полотенцем и поворачиваюсь к ней лицом.
- Да.
Мой короткий ответ ее не устраивает.
- И что? Он поверил?
- А вы как думаете, Зарифа Саидовна? Ильяс обрадовался, что его отец – не насильник.
- Слава Аллаху, - бормочет она.
- Теперь ваша очередь, - напоминаю я.
- Чего тебе? – морщится она недовольно.
- Вы обещали рассказать правду. Всю правду.
- Ай, зачем вообще это вспоминать! Было – и прошло.
- Я же и вашему мужу могу напомнить, что было, - тихо произношу я, опускаясь до шантажа. – Ильяс говорил, у него больное сердце?
- Змея! – выплевывает Зарифа. – Стерва!
Она стоит далеко, поэтому ударить не может, но я словно чувствую на щеке вкус пощечины.
- Просто скажите, - устало прошу я. – Мне важно знать.
- В гостинице работала женщина, которая положила глаз на моего мужа, - нехотя говорит Зарифа. – Она убедила его, что в том номере буду я. Хотела остаться с ним наедине, но ее отвлекли по работе, а там оказалась ты. Вот и все.
Что за чушь?! После ссоры у них с мужем принято заниматься сексом? Не поговорив? Он же зашел в номер… и сразу на меня набросился, со спины. Я не успела даже обернуться. Точно! Он не видел моего лица… Подробности стерлись из памяти, но так и есть. Я запомнила его, потому что видела раньше, а он… он свалился с меня и уснул, и я убежала… Поэтому он меня и не вспомнил!
- Ой ли, Зарифа? Ты ничего не путаешь?
Я слышу ледяной голос мамы и замираю, как будто меня застали на месте преступления. Она все слышала? Все?!
- Т-тата… - Зарифа лязгает зубами и бледнеет на глазах.
- Может, в гостинице работала женщина, которая положила глаз на Ахарата? – почти рычит мама, приближаясь к Зарифе. – Быстро говори, во что ты впутала мою дочь!
- Я не впутывала! – взвизгивает Зарифа. – Это случайность!
Мама молча берет в руки скалку.
- Мам, перестань! – Я бросаюсь к ней. – Не надо!
Услышав мой голос, мама словно приходит в себя. Она опускает скалку, но все равно зло смотрит на Зарифу.
- Ты не выйдешь отсюда, пока все не расскажешь. И советую не привлекать внимание мужчин, пока они заняты разговором.
- Ма-а-ам… - Я отбираю у нее скалку. – Мам, я сама тебе все…
- Цыц! – обрывает меня мама. – Хотела бы, давно сказала! Зарифа, я слушаю!
Пока Зарифа сбивчиво говорит о том, что случилось несколько лет назад, я с беспокойством смотрю в окно. Из него видны трое мужчин, сидящих за столом и увлеченных беседой. Хватит с меня случайностей. Если кто-нибудь из них услышит, что творится на кухне, скандала не избежать. Ни к чему больше ворошить прошлое, я узнала все, что хотела.
Меня не выгоняют из кухни, но и не замечают. И я не вмешиваюсь, чувствую, что этот разговор двух женщин, двух матерей, важен им обеим. Кажется, мама скрыла от меня, что знала Зарифу. А вскоре я понимаю, что так и есть, и понимаю, почему.
Услышав об изнасиловании, мама тянется к шкафчику, где хранятся лекарства. Валосердин щедро разливается по двум стаканам, и один из них мама протягивает Зарифе. На меня мама смотрит мельком, но от ее взгляда хочется выть в голос. Говорят, матери чувствуют боль своих детей, как свою, но и детям тоже несладко, когда мать страдает.
- А теперь скажи, только честно, кого Байсал должен был застать в той комнате? – просит мама.
- Тебя… - выдыхает Зарифа.
- И Ахарат должен был застать меня с Байсалом?
Зарифа всхлипывает и кивает.
- Я не знала, Тата. Детьми клянусь, я не знала. Она сама все придумала. Я идиотка, доверилась ей… я так об этом пожалела…
- Знаю, - сухо говорит мама. – Эта тварь и мне угрожала. Ты пригрела на груди змею, Зарифа, и сама же пострадала от ее яда. Но Тами я тебе не прощу. Никогда не прощу. Свадьбы не будет.
- Мама! – вырывается у меня.