Она неуверенно кивает и отворачивается, на мгновение прикрыв глаза ладонью. Этого ей хватает, чтобы смахнуть набежавшие слезы. Беременным тяжело контролировать настроение.
Я не репетировал речь, но отчего-то был уверен, что легко смогу все объяснить. Теперь же не знаю, как начать.
- Ты сказала, что сомневаешься во мне. И это так, я дал тебе повод сомневаться. – Слова падают, как тяжелые камни. Такое ощущение, что на мою могилу, в качестве надгробия. – Я вел себя эгоистично и неправильно, когда ты нуждалась в помощи и поддержке. А после твоего справедливого упрека задумался, что я могу сделать… чтобы ты поверила…
На самом деле мне хочется возмутиться. Мне тоже есть в чем упрекнуть Тами. Как можно было скрыть беременность? Это же и мой ребенок тоже! Она хотела поступить, как моя мать? Опыт старших ничему ее не научил?!
- Я не могу изменить прошлое, но сделал так, чтобы оно не напоминало о себе в настоящем. Тами, мы можем построить наше будущее так, как захотим. Вместе. Я отказался от денег отца, и обещаю оградить тебя от встреч с моими родителями. Чтобы подготовить переезд, мне понадобилось время…
- Я предполагала, что наш ребенок будет общаться со всеми бабушками и дедушками, - выдает Тами, перебивая.
- Так ты собиралась сказать, что беременна? – не выдерживаю я. – Когда?!
- Про беременность не сказала бы. – Тами кривится, и я не понимаю, отчего в ее взгляде появляется боль. – Но после родов обязательно сообщила бы тебе. Правда, я думала, что ты не поверишь.
- Почему?!
- Ты пользовался презервативами.
- Тами… - Я, все еще коленопреклоненный, склоняю голову и касаюсь лбом ее колена. – Прости. Я не сказал тебе, когда презерватив… порвался… наш первый раз…
Проходит целая вечность, и ладонь Тами касается моего затылка.
- Ну… теперь это хотя бы не странно, - говорит она. – И знаешь, я рада, что он порвался. Думай, что хочешь, но это желанный ребенок. Он родится от любви, а не от случайности.
- Но я тоже люблю тебя. Почему ты не хотела говорить про беременность?
- Чтобы ты не женился на мне из чувства долга. – Голос Тами звучит тихо, но звенит, как натянутая струна. – Чтобы не мучился из-за тошноты и отеков. Чтобы не тяготился женой-наседкой.
- Тами! – взрываюсь я, вскакивая на ноги. – Нельзя же так!
- Ты сам сказал! – отрезает она, бесстрашно глядя на меня снизу вверх.
- Нельзя понимать так буквально! Я просто… просто помню все мамины беременности. Ты знаешь, сколько у меня братьев и сестер? Я не хотел, чтобы ты так же… чтобы… вынужденно… без…
Замолкаю, потому что чувствую, что любое слово сейчас может быть использовано против меня. Я помню, как тяжело мама переносила беременность, и не хотел для Тами судьбу только жены и матери. Хотел, чтобы у нее был выбор. Но это не означало, что ее беременность будет мне противна.
- Все равно ты первый прервал общение, - мстительно заявляет Тами. – Уехал и пропал. Я не хотела навязываться.
- Нам обоим нужно было время, чтобы успокоиться. Я знал, что вернусь, когда осуществлю все задуманное.
- Только мне об этом сказать забыл…
- Так ты обещала ждать, - напоминаю я. – Я был уверен, что дождешься. Ведь у меня твое сердце.
Тами фыркает, но взгляд опять ее выдает. В нем прежнее карамельное тепло и яркие искорки особенного света – того, что она дарит мне одному.
- Ты выйдешь за меня? – Я вновь протягиваю ей кольцо. – Ты же видела, я не знал о беременности, и предложение делаю не из-за этого.
- Ну… я подумаю…
Тами накручивает на палец прядь волос, и я понимаю, что она кокетничает, как самая обычная девушка.
- У тебя было время подумать. Отвечай.
Самое время добавить в голос немного строгости, от которой Тами обычно так сладко замирает, что начинает ломить в паху.
- И как мы будем жить? Где? У меня теперь есть работа… обязанности…
Она очерчивает границы дозволенного, еще не зная, что и здесь я вынес урок.
- Обсудим. Уверен, вместе мы найдем лучшее решение. Я хотел бы пригласить тебя в команду юристом, но… это мы тоже обсудим, хорошо?
- Вместе? – уточняет Тами.
- Вместе, - соглашаюсь я.
Она протягивает мне руку, и кольцо уверенно «садится» на палец, как влитое. А Тами вдруг всхлипывает, и я спешу поцеловать ее, «утверждая права на собственность».