— Ох, девочка, я не знал, что тебе так важно иметь детей.
— И я не знала, пока не встретила Кита. — Ей захотелось спрятаться, и она опустила солнцезащитные очки на глаза. — Я поняла, как это важно, когда узнала, что это может быть непросто. Смешно, правда? — Софи вздохнула. — Однако доктор не сказал, что невозможно. Просто это займет много времени, и лучше не откладывать надолго.
Джаспер погладил ее руку:
— И когда ты начнешь пробовать?
Софи посмотрела на часы, подняла на него полные решимости глаза и улыбнулась:
— Примерно через двадцать семь с половиной часов.
Секундная стрелка вздрагивала, перемещаясь по циферблату. Кит сидел на пластмассовом стуле в отделении интенсивной терапии, смотрел на нее и задавался вопросом, выдержит ли стрелка следующий круг.
Он провел здесь уже несколько часов, с тех пор как медицинский вертолет наконец приземлился и доставил рядового Кайла Льюиса домой. Без сознания, с пулями в голове и спине. Не совсем то возвращение, о котором Льюис мечтал.
Кит опустил голову на руки. Ставшее уже привычным оцепенение распространилось до кончиков пальцев.
— Кофе, майор Фицрой?
Он вздрогнул и выпрямился. На стоявшей перед ним нянечке был одноразовый пластиковый передник. Она улыбалась, не зная, какие воспоминания пробудил в нем ее вопрос. Кит отвернулся и сжал зубы:
— Нет, спасибо.
— Принести вам обезболивающее?
Знает ли она, что это из-за него Льюис лежит там, подключенный к аппарату, который за него дышит? Мать сидит рядом, держит его за руку и тихонько плачет, а девушка, о которой Льюис говорил с такой гордостью, не может смотреть на него, и в ее глазах застыл ужас.
— Ваше лицо, — мягко сказала нянечка. — Я знаю, что вас осмотрели в полевом госпитале, но действие лекарств, которые вам дали, должно было уже закончиться. — Она склонила голову набок и смотрела на Кита с явным состраданием. — Раны от шрапнели очень болезненны.
— Они выглядят страшнее, чем есть на самом деле. Стакан доброго виски, и все будет в порядке.
Нянечка улыбнулась:
— Боюсь, в госпитале его не найти. Но вы можете поехать домой. — Пластиковый передник скрипнул, когда она направилась в палату Льюиса. — Его родные здесь. Вы заботились об этих ребятах пять месяцев, майор, — добавила она мягко. — Пора вам позаботиться о себе.
Прежде чем дверь опять закрылась, Кит успел мельком увидеть распростертую на кровати неподвижную фигуру. Он тяжело вздохнул. Чувство вины изгоняло воздух из его легких.
Дом.
Софи.
Мысль о ней едва не уничтожила остатки его самообладания. Кит опять взглянул на часы. Почти шесть вечера, а он в трехстах милях от дома. Кит встал, и его сердце вдруг забилось быстрее от потребности увидеть Софи. Обнять ее, раствориться в ее нежности, забыть…
Дверь за его спиной открылась. Обернувшись, Кит увидел вышедшую из палаты девушку Льюиса. Плечи опущены. Огромный живот. Хрупкая фигура. Стоя у стены, она выглядела трогательно юной.
— Они мне ничего не говорят. Я только хочу знать, поправится ли он. — Келли говорила с упрямой решимостью, но в ее глазах плескался страх. — Он поправится?
— Врач, полковник Ренделл, говорит, что худшее позади, — тихо ответил Кит. — Если солдат выдерживает перелет в полевой госпиталь, его шансы выжить уже равны девяноста семи процентам. А Льюис выдержал долгую дорогу домой.
— Я не хочу знать, выживет ли он, — заявила юная женщина. — Я хочу знать, поправится он или нет. Будет ли здоров. Я не выдержу, если он не поправится. — Ее голос сорвался. Она отвернулась. Кит видел, что она отчаянно старается не расплакаться. — Мы не очень хорошо знаем друг друга, — продолжала она после паузы. — Мы недолго встречались до того, как случилось это. — Она показала на свой живот. — Мы не планировали ребенка, но, как говорит мама, я сама виновата и расхлебывать должна сама. — Она посмотрела на Кита остановившимся взглядом, и по ее щекам потекли слезы. — И что будет? Если он… искалечен, я не смогу его бросить. Но кто в этом виноват?
Киту хотелось сказать: «Я. Целиком и полностью».
Он не имеет права забывать об этом.
Глаза Софи мгновенно открылись.
Она лежала очень тихо, глядя в теплую летнюю темноту, и напряженно ждала, не повторится ли звук, который ее разбудил.
Может быть, ей только показалось? Или приснилось?
Она села, стараясь прогнать сон. Кровь звенела в ушах, однако снаружи доносились обычные звуки ночного города: шум проезжающих машин, далекая сирена…
А потом что-то еще, уже в доме. Приглушенный стук, как будто что-то уронили, потом тихие тяжелые шаги. Кто-то медленно поднимался по лестнице.