Алмер и Каденс сидели в креслах у камина, о чем-то тихо переговариваясь. Эрик же стоял у окна, сведя брови всматриваясь в темное небо время от времени прочерчиваемое яркими кляксами молний. Задумавшись, он водил пальцами по небритой щеке и все больше мрачнел.
— Доброе утро леди Муар, — заметил мое появление Алмер.
— Зовите меня Катрин, — улыбнулась я, пытаясь скрыть бурю эмоций, которая родилась при одном взгляде на Эрика.
— С удовольствием, — поддержала его жена. — Тогда мы просто Каденс и Алмер.
— Значит ли это, что я могу надеяться услышать из Ваших уст свое имя?
Эрик уже стоял прямо за моей спиной и, не стесняясь присутствия посторонних, наклонившись вплотную, шептал вопрос мне на ухо. По спине прошлась горячая волна, поднявшаяся наверх и накрывшая мои щеки.
Алмер подозрительно быстро перевел взгляд в камин на огонь, а Каден не успевшая реагировать на такой дерзкий поступок Эрика, продолжила смотреть на меня и с трудом пыталась делать вид, что ничего не случилось.
— Эрик, — подсказал он мне кареглазый, ничуть не смутившись. — Это совсем не сложно.
Внутри все сперло и загорелось. Сердцебиение участилось. Я опустила веки и прикусила нижнюю губу, боясь глубоко вздохнуть, чтобы случайно не задеть спиной его грудь.
Зачем он так?
— Эрик!
Это было произнесено не мной. Каденс, видя мою неспособность выйти из этой ситуации, обратилась к моему собеседнику:
— Перестань смущать нашу хозяйку. Ты ведешь себя грубо.
— Думаешь? — его голос затерялся где-то у меня в волосах. — А, на мой взгляд, грубо вмешиваться не в свое дело.
Он не повысил голоса, не добавлял жестких ноток, но девушка как-то вдруг подобралась и вытянулась в струнку. В чертах ее лица не было испуга, скорее озадаченность и немножко удивления. Казалось, что она решает какую-то сложную задачу и никак не может подобрать правильный ответ.
— Дорогая, — похлопал ее по руке Алмер. — не хмурься, у тебя появятся морщинки.
— И ты перестанешь меня любить? — она мгновенно забыла обо мне, об Эрике и о том, что они не одни.
— Нет, конечно. Я мечтаю быть рядом, когда появится каждая из них. Я хочу дожить до того, как ты станешь совсем старенькой, и мечтаю разделить этот путь с тобой.
Это было сказано с такой убежденностью, что понимаешь — не лжет. А эти взгляды, которыми они обменялись…
Я отвела глаза в сторону, чувствуя, что подглядываю за чем-то личным и интимным. Печаль вернулась с новой силой. По какому принципу бог раздает счастье? Почему у него не хватило капельки и для меня? Один мой мужчина покинул этот мир, другой моим никогда не был.
Теплая ладонь легла мне на спину, заставив напрячься.
— Вы пахните пеплом костра и солью. Так я чувству грусть. Вы чем-то огорчены?
— Я…
Что ему ответить? Что я завидую чужому счастью? Что я мечтаю о таких отношениях для себя? О том, что я гоню из мыслей надежду на невозможное? Или рассказать, что он мне понравился слишком сильно и это наверняка приведет к болезненным последствиям. И что сопротивляться этому притяжению, почти также бессмысленно, как пытаться остановить несущийся на тебя ураган?
— Я… я позову служанок, пора накрывать завтрак.
Очередной побег. Струсила? Или это такая жалкая попытка защитить остатки гордости? Он же оборотень, он чувствует, что меня тянет к нему. Не может не знать. И от этого стыдно. Ведь я была так уверена, что люблю другого, тогда откуда эта тяга? Откуда это притяжение? Может Элен права, и я действительно блудница? Неужели жажда тела сильнее моих принципов и морали?
Но с каждым его словом, с каждым взглядом, с каждым прикосновением я все ближе к падению.
— Идите, конечно, — еще один шепот, приласкавший без прикосновения. — Я подожду… здесь.
Последние сомнения отпали. Он знает. Он чувствует.
Все размышления, терзания и вопросы стали совсем не важными. Только одно я должна решить: могу ли я позволить себе этот шаг в никуда?
Завтрак проходил в тишине. Но на этот раз не чувствовалось напряжения. Эрик, погрузившись в свои мысли, катал в руке бокал, не притрагиваясь к содержимому. Лишь изредка он поднимал на меня глаза, заставляя гадать, что за решения он сейчас принимает.
Алмер и Каденс, казалось, существовали отдельно от окружающего мира. Переглядывались, перешептывались и оборотень все время подкладывал жене самые вкусные кусочки, не обращая внимания на то, что она уже давно ничего не ела.
Тяжелые медленные шаги и шелест юбок предзнаменовал появление Элен. Установленный ею же порядок, подразумевал ее присутствие на завтраке, и я еще вчера ожидала ее появление, но ей понадобилось много времени, чтобы преодолеть свою неприязнь.