— Я бы мог использовать внушение, — проговаривая это, Клаус поправил тёмную прядь, — но так будет не интересно.
Секундой спустя Елена вынужденно переводила дыхание от резкого смена положения: Клаус усадил её к себе на колени.
— Бревно в постели мне не нужно, — встретившись с тяжёлым взглядом, Елена машинально кивнула. — Ты ведь не хочешь, чтобы кто-то пострадал? — лежавшие на бёдрах пальцы чуть сжались. — Кроме тебя, — от улыбки мороз прошел по коже. Снова кивок.
Запутавшись, Елена стянула с себя футболку. Сколько раз она так просто раздевалась перед Стефаном. Но Клаус не её бывший. Клаус враг.
— Так гораздо лучше. — От его сальной улыбки у Елены опустились руки. Приходилось всё время напоминать себе, ради чего она это делает. — Продолжай.
Вот теперь она как Кэтрин: продавала себя. Разница лишь в том, что та всё делала для себя, а Елена… спасала друзей.
Прикрывшись рукой, та расстегнула застёжку и замедлилась. Ещё никогда она не чувствовала себя такой уязвимой и такой голой. Стоило Клаусу, потянувшись к ней, сменить позу, и Елена решилась: бюстгальтер присоединился к футболке, а она, медленно опустив руки, положила их на колени.
Ладонь твёрдо легла на затылок, её притянули, и поцелуй обжёг губы. На секунду Елена подвисла и только после ответила.
"Ты моя" отчётливо слышалось в этом поцелуе, и Елена не смела отрицать. Она сама пришла сюда. Сама согласилась принять условия.
Футболка Клауса полетела на пол, а Елена оказалась лежащей на спине. Продолжая целовать, Клаус чуть сжал грудь, нарочно задев большим пальцем сосок. Отстранившись, он какое-то время рассматривал Елену. Под этим взглядом она заёрзала. Словно её снова сравнивали с теми, другими: Кэтрин, Татья. Но она — не они. Елена не помнила, сколько раз твердила об этом Деймону и Стефану. Сейчас всё было иначе. Захотелось укрыться, спрятаться, и Елена не нашла ничего лучше, чем закрыть грудь рукой.
— Не прячься, дорогуша.
От этого вкрадчивого шёпота и голодного взгляда по коже Елены пробежал холодок. А уж улыбка у Клауса… Нормальные люди так не улыбаются. Не смотрят так, словно выиграли приз и бедной антилопе никуда теперь не деться. Впрочем, так и есть. Она заключила сделку с одним из опаснейших хищников, и теперь ей уже не сбежать.
Её бесцеремонно вытряхнули из джинсов, и нынче между ней и Клаусом пребывало лишь тонкое кружево трусиков. Сам же он поспешил избавиться от всей одежды и, судя по широкой довольной улыбке, ни капли не смущался.
Не дав Елене опомниться, всё обдумать, Клаус втянул её в поцелуй, попутно избавив от последнего препятствия. Не медля, подхватив под бёдра, резко вошёл. Поздно было говорить "нет", да и смысл? Для Клауса она лишь игрушка, цель, к которой он стремился. В его ласках не чувствовалось любви, его поцелуи лишь обжигали губы, говоря Елене, что теперь она всецело принадлежит ему и никому более.
Клаус не просил, не дарил, просто брал. Елена помнила, как Элайджа не раз говорил, что его брат так или иначе получает то, что хочет. И ему плевать, каким путём цель будет достигнута. Вот так и с ней. Каждый поцелуй, каждая ласка, каждый толчок ощущались лишь как утверждение своих прав на неё, Елену Гилберт.
Рыкнув, Клаус кончил, прижав её к себе, и на какое-то время замер, устроившись рядом. Елена же не желала двигаться. Внутри было пусто и холодно — она словно вещь, не более. Вещь, которую использовали. Хорошо хоть Клаус вампир, никаких нежелательных беременностей не предвидится.
Смотря в потолок, Елена старательно гнала от себя мысли о том, что скажут друзья. Наверное, назовут шлюхой. Хотя Кэролайн не имела на это права, сама ведь не отличалась постоянством.
Кровать прогнулась.
— Отдыхай, дорогуша. Скоро увидимся.
Прощальный поцелуй в губы, и, натянув джинсы, Клаус покинул комнату. Проводив его безразличным взглядом, Елена вернулась к созерцанию потолка. Вопрос лишь во времени — Клаус не человек и кто знает, как скоро он вернётся. Плакать о потерянной "невинности" не имело смысла. Смахнув одинокую слезу, Елена лишь горько улыбнулась мыслям: Клаус не был её первым мужчиной, но он был её врагом. Её хозяином.
К разбросанным вещам прикасаться не хотелось, но Елена всё же собрала их. Выбрав наряд для сна, отправилась в душ. Вода не могла очистить её душу, но смыть следы с тела ей было вполне по силам. По крайней мере, большую часть.