Засыпая, она старательно гнала от себя тревоги. Решила чуть позже поделиться мыслями с дневником. Друзьям, к сожалению, ей нечего было рассказывать, да и не поймут они её.
Утро встретило подозрительной тишиной в доме и пением птиц за окном. Рассматривая открытое окно, Елена на несколько секунд подвисла: она точно его не открывала! Тогда кто это сделал?
Заметив столик с едой и записку, она поспешила её прочесть: "До скорой встречи, дорогуша". Клаус! Скомкав, зло бросила на пол. Заботливый такой. Она же для него мешок с кровью. И игрушка. От осознания своей роли было мерзко.
Елену передёрнуло, стоило вспомнить, что произошло совсем недавно в этой комнате. И ведь теперь ничего уже не изменить. Сама согласилась, сама пришла, сама позволила ему всё, что хотел!
Глупо!
Подтянула к себе столик и заглянула под крышку: яичница с беконом, пара тостов с малиновым джемом и кофе. Клаус явно не утруждался. Если вообще сам готовил. Хотя, если вспомнить, что его семья спала в гробах, а единственный гибрид в лице Тайлера Локвуда недавно исчез в неизвестном направлении, то едой заниматься больше было некому.
Как бы она ни злилась на Клауса, и в первую очередь на себя, но есть всё же хотелось. Завтрак много времени не занял. Оставив посуду на столике, Елена приняла душ и, одевшись, решила ознакомиться с местом, где ей предстояло провести неизвестно сколько времени. Клаус не запретил общение с друзьями, но она пока не знала, как им всё объяснить. Да и стоило ли?
Особняк казался огромным, наверное, приди она сюда на экскурсию, то была бы впечатлена. У кого-то из членов семьи был явно хороший вкус: вещи старинные и наверняка дорогие. Не из тех, что выглядят вычурно ради привлечения внимания. Их хотелось коснуться. Большая честь мебели хоть и была сделана несколько веков назад, но выглядела так, словно только что сошла с конвейера. Трогать что-либо она не решалась, все же неизвестно, как Клаус отреагирует, если она что-нибудь разобьет.
В комнаты Елена соваться не стала. Хоть остальные Майклсоны и спали, по желанию Клауса, но что-то ей подсказывало: ни Ребекке, ни Колу её вторжение в их личное пространство не понравится. В комнату Клауса Елена заглядывать побоялась. Висевшие на стенах старинные картины, предметы мебели, сделанные в разные эпохи, всё это разнообразие тщательно собиралось не один век. И такое ощущение, что каждая вещь старательно подбиралась к другим, создавая впечатление единого целого.
Спустившись на первый этаж, Елена уделила внимание и ему. Подумать только, если продать хотя бы часть из того, что она обнаружила, можно на вырученные деньги спокойно жить до конца дней своих: картины известных художников, скорее всего, оригиналы, первые издания книг. Простая продажа принесёт немалую прибыль, а уж с аукциона…
Присвистнув, Елена оценивающим взглядом окинула содержимое кабинета. В углу, между диваном и креслом, она обнаружила довольно большой и тяжёлый сундук. Любопытно было бы взглянуть на его содержимое, но в любую минуту мог вернуться хозяин дома, и её поступок ему, скорее всего, не понравится.
Покинув кабинет, она продолжила осмотр дома. Остановившись возле ведущей в подвал двери, Елене пару минут потопталась на месте и неуверенно повернула ручку. Какие секреты скрывались там? Что она обнаружит, если решится спуститься? Гадая, в поисках выключателя Елена ощупывала каменную поверхность стены. Вспыхнув, свет на мгновение ослепил её.
Помявшись на входе, Елена неуверенно перешагнула порог. Вцепившись в перила, медленно начала спуск. Ступенька за ступенькой. Прислушиваясь, она периодически нервно оглядывалась.
Погружённое во тьму нутро подвала неожиданно возникло перед ней. Дёрнув за обнаруженный шнурок, Елена расслабилась, стоило свету разогнать тьму. Практически сразу увидела стоявшие в ряд три гроба. Эти символы смерти служили пугающим вариантом того, что может ждать её, если Клаус разозлится.
Выдохнув, Елена нервно провела ладонями по рукам и, решившись, подошла к гробам. Ладонь легла на гладкую поверхность, Елена снова неуверенно оглянулась: тишина. Никаких шагов, криков. На каждом гробе выделялась "М".
— Майклсоны, — тихим шелестом слетело с губ.
Подцепив крышку, Елена с силой выдохнула и уверенно приподняла её: принять Ребекку за просто спавшего человека было сложно. Взгляд скользнул по знакомым чертам и остановился в районе груди, из которой торчала рукоять серебряного клинка. Грудь не вздымалась, по венам не бежала кровь, сердце не отмеряло секунды не-жизни. Дрожащими пальцами Елена коснулась вершины рукояти. Мелькнула мысль вытащить клинок и посмотреть, как Клаус будет разбираться с разъярённой сестрой.