Сейра умылась и попыталась сосредоточиться. Где мог видеть ее Мартин? Когда она пробиралась через заросли сирени к Бену? Или когда она читала Генри Джеймса доктору Ченнинг? Кого из них убьет Мартин?
Надо собираться и уезжать немедленно, пока не наступил рассвет. В памяти Бена останется худенькая темноволосая особа, не желавшая, чтобы к ней прикасались и любили ее. От злости она снова вспотела. Все идет прахом — ее работа, ее дом с окнами в парк. Она начала укладывать то немногое, что у нее было, в пластиковую сумку. На дне ящика лежала ее черная шелковая пижама. Она снова ощутила аромат алых роз в банке из-под пикулей.
Собираться? Уезжать? С ума она сошла, что ли? Ведь он ждет ее там с пистолетом. Она в западне.
«Цветы, — подумала она, дрожа. — Конечно, он должен был выбрать именно розы». Печатные буквы записки снова и снова звучали у нее в голове. Так кошка играет с мышью. Она вынула пижаму из сумки и чуть снова не заплакала, но сдержалась. Ее глаза были сухи, когда она вешала в шкаф свое единственное платье. Казалось, она уже видела капли своей крови на полу, стенах, на тротуаре. На заднем крыльце послышалось мяуканье Банана. Он просился в дом. Сейра долго стояла перед кухонной дверью.
Когда она наконец открыла ее, глаза котенка зажглись как два светлячка.
Сейра взялась было за ручку двери, но ее рука нащупала что-то мягкое, чего там не должно было быть. Она отдернула руку. Затем она схватила это что-то, захлопнула дверь и, дрожа, остановилась в гостиной — в ее руке был маленький букет свежесорванных маргариток. На карточке, прикрепленной к букету, тем же почерком было написано:
МНЕ СНЯТСЯ ТВОИ БЕДРА,
ТВОЯ ПРЕКРАСНАЯ ГРУДЬ.
БУДЕШЬ ЛИ ТЫ КОГДА-НИБУДЬ МОЕЙ?
Маргаритки поглядывали на нее желтыми глазками. Банан облизал ее соленую от пота лодыжку и посмотрел на нее. Его глаза тоже были желтыми. Сейра засмеялась сквозь слезы и потерла лоб, как бы отгоняя кошмар.
— Я испугалась, — призналась она котенку. Она села за стол и опустила голову на руки. — Я так испугалась. А это, должно быть, Бен.
Перечитывая записку, она покраснела. Банан вскочил ей на колени. Это были просто любовные записки.
Банан топтался у нее на коленях.
— Интересно, ты кошка? — спросила Сейра
Вместо ответа Банан уставился на нее желтыми глазами.
— Если ты кошка, то выбор за тобой, верно? — спросила Сейра. — Ведь если ты не захочешь, ни один кот ничего не сможет сделать. — Она понимала, что несет вздор, и что вызвано это чувством огромного облегчения, которое она испытала.
Банан не обращал на ее слова никакого внимания и принялся распевать свои песни.
— Как я испугалась! — воскликнула Сейра, почесывая Банана за ухом. Ее дом все-таки был ее убежищем.
Отложив сумку, она полной грудью вдохнула свежий утренний воздух. Птицы уже распевали вовсю, но Бен, должно быть, крепко спал в своей кровати орехового дерева.
«Если у тебя кто-то есть, я убью его тоже».
Сейра долго смотрела на сумку с вещами.
И снова голос, полный гнева: «Я ее любил, а она и поцеловать-то себя не позволяла. Господи, как я ее ненавижу».
Надо собираться и уезжать.
«Мне казалось, что они ангелы, что они другой породы».
29
Он сходил с ума. Бен гнал машину, и в открытые окна врывался утренний ветер. Лора. Он погрузился в красный туман любви, выбрался и понял, что его затягивает снова. Так он прожил почти две недели.
Бен ударил кулаком по рулю. Лора позволила поцеловать себя, позволила отнести себя в спальню, а потом вдруг застыла и начала говорить о ненависти. Ненависть. Что ж, в чем-то она права.
Решила «подинамить», хотя есть слова и похуже. А у него идет третья неделя занятий. Скоро придется ставить первые оценки студентам Члены его кафедры следят за тем, как он преподает, они будут составлять длинные бумаги с описанием его методов преподавания, его отношения к делу…
А тут еще газонокосилка поломалась. Раньше у Сирса было отделение в Блек Хок Виллидж, а теперь с ремонтом надо обращаться в Кроссроудз. Правда, у него было время до двух часов, когда начнется заседание кафедры.
К тому же у него началась бессонница.
— Дубина, — вслух сказал Бен. Не надо было ему торопить ее, но на него накатило. Теперь она, конечно, ничего не скажет о себе и не позволит ему…
Дурак несчастный. Лора. Это из-за нее он чувствует себя полным идиотом.