И так изо дня в день. Разбор скучнейших бумаг и одуряющие разговоры. И никакого просвета впереди. Если даже он накопит материал для диссертации, что от этого изменится? Во-первых, попробуй сначала опубликовать статьи. Хотя все публикации идут в закрытых бюллетенях, протолкнуть первые работы начинающему сотруднику удается в лучшем случае лишь за два-три года. Потом... Нет, об этом лучше не думать. Надо найти более удобный и эффективный путь. В том, что предлагает Бородатый, есть что-то заманчивое. А что если... Только надо, пожалуй посоветоваться.
И Ученик набрал номер телефона, который он был обязан помнить, но пользоваться которым ему разрешалось лишь в исключительных случаях.Когда он шел домой, к нему бесшумно подъехала машина... На другой день он дал согласие Бородатому начать регулярное сотрудничество.
Судьба
В тот самый момент, когда Писатель ломал голову, где бы спрятать материалы для нового задуманного им романа, маленький серый человечек вошел в кабинет начальника ОГБ и положил перед ним список писателей, в той или иной мере отклоняющихся от социально-психологической нормы, установленной Союзом Писателей и утвержденной в целой серии партийных документов. Начальник начал не спеша просматривать список. Некоторые фамилии он вычеркивал. Из-за этого шум поднимут. А этот просто прохвост, в свое время думал нажиться на либеральных веяниях, но одумался. С ним надо поговорить и использовать его на другом участке. Около фамилии Писателя рука Начальника несколько задержалась. Он уже собрался вычеркнуть ее: старый бездарный кретин, чего с его взять! Но передумал. А почему, собственно говоря, старость и бездарность должны давать преимущества?! Вон сколько молодых и талантливых приходится изымать. А этот ускользнуть хочет.Нет, голубчик, не выйдет! И Начальник подчеркнул фамилию Писателя, что означало приказание изолировать немедленно и серьезно. Затем он спросил, утвержден ли список в Союзе Писателей. Получив утвердительный ответ, он поставил свою подпись под списком. Человечек положил перед ним другой список: художники.
Мнение Учителя
Я думаю, что Бородатый ошибается, считая автором его подопытного Писателя, сказал Учитель. Он пытается для доказательства своей гипотезы добиться того, чтобы Писатель восстановил достаточно большой отрывок текста из романа. Но, насколько мне известно, пока безуспешно. И вообще из этого ничего не выйдет. Если бы Писатель был автором, он первым делом подтвердил бы гипотезу Бородатого. Представьте себе, вы сочиняете книгу, вкладываете в нее душу, живете ею. Затем что-то происходит, например, автомобильная авария. Вы теряете память. Вам ее восстанавливают, причем с целью заставить вас что-то сочинять. Прочие участки вашего сознания разрушены или заторможены.Что вы будете писать? Или, другими словами, что вы будете вытаскивать из кладовой своей памяти? Очевидно? Вот я об этом и говорю. Если Писатель и имел тайно написанный роман, то сейчас в вашем /вы же сотрудничаете с Бородатым, не так ли?/ эксперименте он припоминает отрывки из своего сочинения, а не из того романа. Кроме того, сейчас уже никто не знает и никогда не узнает, кто был автором романа на самом деле. Почему? По общим принципам поступления рукописей и их авторов сюда и по принципам их сохранения. При первичной обработке тех и других лишают их индивидуальных черт. К нам рукописи попадают через определенный срок, который вполне достаточен для полного исчезновения авторов их в недрах исправительной медицины. Я сомневаюсь в том, что и недавно предъявленный вам экземпляр автора рукописи «Одиночество» настоящий. Лысый — он шутник. Погодите, он еще с вами такие мистификации проделает, весь институт будет смеяться. Так что будьте осторожны с ним. Да, с Бородатым не советую особенно тесно сближаться. Сохраняйте со всеми и со всем происходящим определенную дистанцию, и все будет в порядке. Бородатый воображает, что о его замыслах никТо ничего не знает. А между тем теперь люди вообще не способны скрыть свои намерения. Несколько наблюдений, и все они становятся явными. Чего он хочет? А вы еще не догадались? Разработать метод восстановления функций личности внутренними силами самой личности. Он дает некоторый первичный толчок, а дальше личность сама занимается реконструкцией своего «я». Интеллекта, воли и т.п. Конечно, кое-что полезное в этом есть. Что? Ну, например, следователь сделал кое-какие упущения, и ему потребовалось получить дополнительные сведения. Если больной — ученый, его можно время от времени использовать, восстанавливая некоторые участки интеллекта. Но в целом намерение Бородатого по меньшей мере несерьезно. Сейчас это модно — рассматривать отдельные учреждения такого рода, как наше, в качестве модели всего нашего общества. Больные, лишенные интеллектуальных и волевых функций, рассматриваются как модель рядовых граждан общества. И изыскиваются средства пробудить в них способность к сопротивлению, к обдуманным волевым действиям. Зачем? Чтобы затем перенести выводы, полученные на этой модели общества, на само общество. Но почему это несерьезно, спросил Ученик. Такие методы широко апробированы в науке. Насколько мне известно, и в области социологии... Несерьезно, сказал Учитель, ибо реальный рядовой гражданин этого общества не есть существо, лишенное личностных функций или даже ограниченное в этом отношении. Скорее наоборот. В обществе в целом нет жертв или, что то же самое, все жертвы. А у нас здесь... В общем, мы суть лишь частичка сложного механизма, выполняющего лишь одну из функций общества, а не некое автономное целое, содержащее в себе все качества целого. Рука, например, не может быть моделью всего организма человека, обладающего рукой. Моделью организма может быть лишь целостная клеточка организма. Моделью нашего общества может служить наше учреждение как совокупность сотрудников. Но наши больные, рукописи, картины, сооружения и т.п. должны быть при этом исключены из внимания, ибо это — наш материал дела, а не наша социальная организация. Не так ли? Когда разделаетесь с «Затеей»,я вам дам почитать довольно любопытную книгу на эту тему.