В преддверии рая

Из «Баллады»

Загадаю вам загадку:
Что похуже дров в лесах,
Чем наука, чем зарядка,
Чем зеванье на часах?
Вот когда-нибудь попухнешь,
Погоришь на чем-нибудь,
Ты узнаешь: это кухня.
Кухня, братец. Не забудь!
Если нет тебе спасенья, и грозит тебе она,
Лучше честно с вдохновеньем
Отдавайся ей сполна.
Первым делом ты «остатки»
Изловчися подлизать.
Проглотил, и взятки гладки.
Ведь не пузо ж разрезать.
За продуктами придется,
Тут уж действуй, не зевай.
В складе что-нибудь найдется,
Только лопать Поспевай.
Потерять нетрудно разум.
Я, клянусь, однажды разом
Съел не много и не мало,
Целых двадцать порций сала.
До сих пор плююсь и каюсь,
Жуткой мерзостью икаю.
Ночь. Картошки чистить ворох.
Шорох в здании затих.
Тут не может быть и спору:
Дуй ведерко на двоих.
И положена от века
/В чем причина, не пойму/
На четыре человека
Миска каши одному.
Так и рубишь, что попало.
И жуешь до самых пор,
Пока пища с гнусным салом
Не полезет со всех пор.
Пайку хлеба съев попутно,
В койку валишься пластом,
Представляя очень смутно,
Что последует потом.
Заворот кишок стрясется
Или, может, рассосется?
В этом нет большой беды,
Не сдыхают от еды.
Горе тем, кто ляжет рядом
С нашим кухонным нарядом.
С громом пушечным и свистом
Будет заживо обдристан.
Понесет большой урон,
Облюют со всех сторон.
Вот кому надо дрожать.
И не думай избежать.

Макаров

Мы бредем с Макаровым не спеша «домой», в казарму. Спешить нам незачем. Ужин нам обязаны оставить. Отсутствуем мы на законных основаниях,— нас посылал сам старшина на ту дележку. Мы бредем по переулочкам, подальше от патрулей. На всякий случай. Сегодня танкисты патрулируют, а они к летчикам пристают при всех обстоятельствах. Если, конечно, перевес сил на их стороне. Вообще мы ужасно смелы, когда впятером нападаем на одного.

— Представляешь,— говорит Макаров,— немцы уже под Сталинградом. Кто бы мог подумать! Вот тебе и война малой кровью и на чужой территории. А кто виноват? Тут дело не в силе немцев, а в нашей слабости. Это — личная вина Сталина и его ублюдков-соратников. Перестреляли чуть не всех полководцев, понасажали везде кретинов своих. На нашем фронте Буденный был командующим. Да даже лошадь его была бы лучше на этом месте. Судить их надо!..

Потом мы перескакиваем на коммунизм. Я спрашиваю, неужели это — вранье. Он говорит, что насчет «по потребности», это вранье. А все остальное у нас есть. И другого коммунизма не будет. Жрите этот! Они там действуют по принципу: чем меньше можешь дать людям сейчас, тем больше сули им в неопределенном будущем. Я не могу спорить с Макаровым, но мне жаль расставаться с красивой мечтой.

— Неужели так и не будет никогда по потребностям? Ну, хотя бы приблизительно?

— Никогда. Так и будем жить всю дорогу на грани нищеты и голода. Если уцелеем, конечно. Коммунизм, мой мальчик, это вообще есть процветающее общество нищих..

— А уцелеем?

— Уцелеем. Людей положим много. Нам людей не жалко. И уцелеем. Хотел бы и я уцелеть. Хочу посмотреть, насколько я был прав в своих прогнозах.