— Ты типичный схоласт. Хватит трепаться. Куда ты закинул мои джинсы?
— Возьмем, опять же, джинсы. Вы /это — ко мне/, конечно,помните, какую борьбу вели против них? А теперь даже аспирантка /! / отделения научного коммунизма /!!/ философского /!!!/ факультета не вылезает из джинсов. Как это понимать? Уступка западной идеологии?
— Не идеологии, а моде!
— Мода тоже есть элемент идеологии.
Пузо голод тупо гложет.
Взвод от холода дрожит.
Мой сосед с небритой рожей
Прямо в ухо мне брюзжит.
Говорят, бывает лето.
Для кого? И где? Когда?
Может, было оно где-то
В позапрошлые года.
Светит солнце для кого-то,
Чтоб красиво загорать.
И одна у них забота,
С кем сегодня переспать.
И бубнит сосед зануда:
Я ж щенком туда попал,
Я досыта, курва буду,
Так ни разу не едал.
Нам -на пользу слякоть эта,
Политрук сказал вчера.
И за что в стихах воспета
Гнусной осени пора?!
Надоело, вот ей-богу.
Пусть уж лучше наступать.
Хоть согреемся немного
Перед тем, как подыхать.
Затянув потуже ремень,
Я сказал: к чему болтать?
Это ж осень, то есть время,
Что посеял, пожинать.
— Возьмем природу,— не унимался Жених.— Природы у нас полное изобилие. А попробуй получить кусочек этой природы хотя бы на время отпуска. Не так-то просто. Опять все зависит от положения. Опять привилегия. Без привилегий — или ничего, или крохи, или кое-что ценой невероятных усилий. В чем дело? В основе высоких идей прошлого лежало простое желание уничтожить голод, нищету, мордобой. Это в общем сделано. Но как? А так, что при этом сделано нечто иное, сводящее на нет те высокие идеи. Все осталось, но в другой форме и на другом уровне. Формула нашей жизни теперь ясна: или пошлая бедность, или богатая пошлость.
— Ну и зануда же ты! Замолчи, или я тебя прогоню.
— А что если наше руководство снюхается завтра с западными коммунистами? Как тогда твоя диссертация?
— И в самом деле,— спрашиваю я.
— Вы оба психи. Тогда я сменю тему, только и всего. Напишу на вашем примере работу о бытовой шизофрении у диссидентов. Тут уж никакой эволюции не предвидится.
— Решите парадокс. Наш Вождь утверждает, что через двадцать лет мы опередим Запад на пятьдесят лет. Как это возможно?
— Я готова, пошли. Кстати, у нас скоро будет новый герб.
— Какой?
— Двубровый орел.
Слышал как-то я, ребята,
Что была любовь когда-то.
Только думаю, что врут.
Баб не любят, а дерут.
Впрочем, разные есть мненья.
Вот одно для равлеченья.
Бабы — что. Кругом взгляни!
Только хлопоты одни.
Коль приспичило вот так,
Делай молча в свой кулак.
Чистоту свою блюди.
Сколько выгод, сам суди.
В грязь шинельку не стели.
Не прилипнут патрули.
Не подцепишь эту штучку.
Избежишь за это вздрючку.
Не настукают враги.
И целее сапоги.
Я на то смотрю иначе.
И веду себя тем паче.
Все обследую кругом.
Чуть чего — за ней бегом.
Не горжусь, коль выпал случай.
Бог увидит — даст получше.
Если ж ты дошел до ручки,
Если ты лишился сна,
Самовольная отлучка,
Лишь одна спасет она.
Ты пойдешь на это дело,
Скажем прямо, напролом.
Будь что будет! Надоело!
И плевать на что потом.
Вот дневальный дал отбой.
Взвыл дежурный: пасть закрой!
По привычке старшина
Грозно рявкнул: тишина!
Прекратился вмиг галдеж.
В сто задов пошел пердеж.
Что вонять со всеми толку?
Лучше смыться в самоволку.
Время движется к полночи.
Не заснуть бы, между прочим.
Спит у тумбочки дневальный.
И, забившись в угол дальний,
Сам дежурный захрапел.
Подымайся. Срок приспел.
Под шинель засунув шмутки,
Не колеблясь ни минутки,
Сапоги на босу ногу
Надеваешь. И в дорогу.
На начальство налетишь,
Делай вид — отлить спешишь.
Топай к дырочке в заборе.
В блин сожмись. И на просторе.
Вон мелькает силуэт.
Это — баба, спору нет.
Ну, теперь не будь балда.
Помни, братец, ты — солдат.
Не гнилой интеллигент.
Не теряйсь, лови момент.
И желанная удача
Будет так или иначе.
Сразу пробуй проводить.
Время-час. К чему финтить?
Комплементы излагай.
И упорно вслед шагай.
Пусть битком полна квартира,
Грязь, вониша, как в сортире,
Баба с мордою отвратной,
Делой дело, и обратно.
Все пойдет, как по часам.
Удивишься даже сам.
Но иной бывает раз,
Что, увы, не до проказ.
Патрули хватают сдуру,
Волокут в комендатуру.
И приходится тебе
Чистить нужник на губе.
Вот тогда-то и поймешь:
Жизнь без риска стоит грош.
Будет время — воз историй
Про геройства настрочат.
А про дырочку в заборе,
Надо думать, промолчат.
Промолчат про вздрючку-взбучку.
Ты ж, пускай идут года,
Самовольную отлучку
Не забудешь никогда.