Ничего особенного, говорит Жидов. Чемоданы — это хорошо. По крайней мере вещь полезная. Тут другое интереснее. Кто на этом заводе работать будет? Надо полагать, психи. А откуда ты психов столько наберешь? Чушь? Значит, не исключено, что нам переквалифицироваться придется на чемоданных мастеров. А наше прошлое ты не приукрашивай. Эти фигуры были такими же ничтожествами, как и Сусликов. Только время для них было немножко другое. У Железного Феликса, между прочим, был скошенный подбородок, и он его маскировал выступающей вперед бородкой. И человек он был безвольный. Потому и изображал «железную волю». Они все переворачивали, переименовывали, перевирали. Это была великая революция, но революция ничтожеств. Кто был ничем, тот стал всем. И вся наша история есть история ничтожеств. И вообще, история человечества вся такова...
Не могу согласиться, говорит Стопкин. А Христос? А Будда? А великое искусство прошлого? А понятие личности? Нет, люди наизображали и много по-настоящему великого. Все-таки не Сусликовы венец творения. Я бы хотел, чтобы ты был прав, говорит Жидов. Но боюсь, что человечество прошло тернистый путь только для того, чтобы породить Сусликовых и создать благоприятные условия для их процветания. Я нисколько не удивлюсь, если нас однажды заставят класть цветы к прижизненному памятнику этой погани. Кстати, ты не знаешь Каплинского из отдела народов Африки? Приглашает зайти. Знаю я эту публику, говорит Стопкин. Выпендриваются. Интеллигенцию из себя корчат. А сами ни одной проблемы всерьез даже поставить не могут.
Крест руководства
Дав согласие быть секретарем парткома ЧМО, Сусликов обрекал себя на тяжкий труд, а отнюдь не на райское времяпровождение,— в этом состоит одна из самых таинственных и парадоксальных черт нашего общества. Быть секретарем парткома или учреждения, значит большую и лучшую часть своей жизни торчать в учреждениях, вникая в тысячи и тысячи всяких текущих дел, сидеть на бесчисленных совещаниях в райкоме или в горкоме партии, проводить бесчисленные собрания, совещания, заседания, беседы и т.п. и т.д. и т.п. Если сотрудник учреждения идет на это, он должен отказываться от выполнения своих прежних профессиональных обязанностей и сделать своей основной /и обычно — единственной/ профессией на этот срок /а часто — насовсем/ исполнение функций партийного руководителя. И нужно быть человеком особого склада, чтобы не свихнуться от потока поразительно ничтожных, серых и занудных дел, с которыми приходится иметь дело и тратить на них все свои ограниченные силы и способности. Сусликов был рожден для этого.
Когда говорят, что Сусликовы рвутся к власти, вцепляются во власть и не уступают ее добровольно, это не следует понимать, будто Сусликовы делают это в борьбе с умными, талантливыми, работящими и т.д. сотрудниками своих учреждений, откуда они начинают свое продвижение вверх по иерархическим лесенкам и лестницам власти. Суть дела в том, что в учреждениях умные, талантливые работящие люди отдают посты руководителей Сусликовым охотно и добровольно. Сами они идут на такие посты очень неохотно, в крайнем случае на время или обнаружив в себе сусликовские начала. Наши первичные коллективы и условия работы и жизни в них устроены так, что выдвижение Сусликовых во власть происходит как естественный и здоровый процесс вполне добровольно со стороны большинства активных работников. Отбираются люди, наиболее подходящие для отправления функций руководства в этих условиях, и в этом смысле — лучшие люди. Вот в чем одна из основ всей нашей системы власти. Власть — это прежде всего определенный человеческий материал, исполняющий функции власти, воспитанный и отобранный по самым фундаментальным законам жизни этого общества. И этот человеческий материал /скажем, вещество власти/ поступает адекватно своей натуре, какие бы веяния ни будоражили общество и какие бы распоряжения ни спускались свыше. Любые веяния, любые распоряжения и призывы,попадая в данный человеческий материал и трансформируясь в нем, реализуются в нашей жизни только определенным, сусликообразным способом.