Притча о штрафниках
— В штабе армии, — говорит Основатель,— тепло и чисто. Генералы и офицеры сыты, хорошо одеты. Многие уже вкусили «боевые сто грамм», многие собираются это сделать. И бабы будут. И бабы дай бог какие! Пройдет война, заполучить таких уже не всякому из них удастся. А пока есть, пользуйся. Даром и без последствий. Генералы решают трудную проблему. Велено взять город Н. Если прямо бить — мощная оборона противника. Вряд ли пробьешь, а пробьешь — людей и техники положишь столько, что город Н потом ни за что не возьмешь. Справа — болота и трясина. И что ни шаг, то мина. А слева никого нет, там другая армия, и соваться туда не велено. Враг ждет удара в лоб и готов к этому удару. А со стороны болот враг удара не ждет. Там — трясина, мины, колючая проволока. Разминировать и прорезать проходы в заграждениях практически невозможно. Тут все досконально высчитано. И знает это не только враг. Знают это и наши генералы. Но враг не знает того, что знают наши генералы. Вы видели это в кино? Нет, в кино вы видели совсем не то. То, что было, в кино не показывают. Разминировать болото, делать проходы в заграждениях и делать настилы, говорит главный генерал, бессмысленно. Да и не успеем. Пока мы с этим чикаемся, нас вы...т в ж..у, обойдя с левого фланга. Но на кой х.., собственно говоря, нам разминировать болото и заниматься прочей х..ней-муйней?! Мы вот тут посчитали возможные потери. Выгоднее всего пустить прямо на минные поля, на заграждения сначала штрафников. Потом... И разминируем, и настилы естественные будут, и через заграждения... Одним словом, мы посчитали. Потери меньше, чем бить в лоб. И удар неожиданный... Кто подсчитал?! Не генерал же ! Боюсь, что он таблицу умножения забыл, если знал ее вообще когда-нибудь. Подсчитывали умные мальчики вроде нас с вами. С высшим образованием. Способные. А на улице холодно. Поздняя осень. Дождь. Ветер холодный. Ночью уже заморозки бывают. Иногда снежок идет. Мокрый, с дождем и с ветром. А одеты штрафники в драные выношенные шинельки, рваные ботинки с обмотками, заношенные пилотки с заплатками. А еда... Говорить об этом не хочется. За дело? Конечно, за дело. Я разве возражаю? Конечно, за дело. Вот этот мальчишка опоздал на работу на оборонном заводе на десять минут. Он несовершеннолетний. Но что поделаешь?! Время военное. Пять лет. А этот дал прочитать друзьям письмо от матери из деревни. Десять лет. Этот за дело — парашют украл. Так ведь у него украли его парашют. Этот... Все за дело. И спорить тут не о чем. И вот голодных и продрогших штрафников... Зачем их одевать, согревать и кормить? Ведь все равно они скоро пойдут на минные поля, в трясину, на проволочные заграждения! Вот, друзья мои, чего не знал враг. Враг жестокий и коварный. Но даже ему в голову не могла прийти такая простая и гениальная /все гениальное просто! / идея. Несколько сот человек, и нет минных полей. Несколько тысяч человек, и нет трясины, и нет проволочных заграждений. И можно не одевать, и можно не кормить, и оружие можно не давать,— все равно же пропадет добро. Вот вам проблемы для теоретических рассуждений.
— И чем же эта притча кончилась,— спросил Последователь.
— Как обычно,— сказал Основатель.— Тех генералов и офицеров наградили и повысили в чинах. Из тех, кто пошел на мины, уцелело трое. Двоих тут же расстреляли за то, что они бросили оружие, которого им не давали. А третий...
— А я, — сказал Придурок,— начал службу в кавалерии. О, боже, что это было! Середина двадцатого века, на носу «война моторов», а тут такая дикость, по сравнению с которой гусары времен войны с Наполеоном — верх цивилизации. Посмотрел бы ты на нас тогда! Тощие, обмундирование висит, как на огородных чучелах, шейки тоненькие, глаза сверкают от голода, а морды посинели от холода. А лошади! Маленькие, пузатые, волосатые. И ужасно старые. И нас они глубоко презирали, как старые служаки презирают новобранцев. А командиры! Таких дураков и невежд теперь можно встретить, пожалуй, только в Совете Министров, в Генштабе и Высшем Совете Партии. Объясни, почему в начальство вылезают самые глупые и бездарные люди? Был ли в истории когда-нибудь случай, чтобы большинство населения страны было умнее своих руководителей?! А знаешь, чем мы занимались? Там, где располагалась наша дивизия, жил древний народец. Его целиком объявили японским шпионом и выселили в глубь страны, где они /по слухам/ все как один подохли. Мы окружали поселки, собирали людей и конвоировали их километров за пятьдесят, где передавали спецчастям ОГБ. Причем, они топали пешком, без еды и барахла: и старики, и дети. Жуть берет, как вспомню. Гуманизм...