В преддверии рая

История

Вы, конечно, знаете писателя..., начал Забулдыга. Мы с ним в школе вместе учились. Дружили. После школы я в армию попал, в кавалерию. А ему папа бронь устроил. Мы тогда оба стишки пописывали. Пописывал-то я. А он — так, на меня глядя пыжился. Бездарен он был ужасающе. Это сейчас он немного поднаторел. А тогда... Писал я ему из армии письма. Тоска заедала, вот и писал. А письма я в стихах писал. Одно мне самому показалось удачным. Вот кусок из него.

Не спорю, может быть, когда-то так и было.
Конем звалася даже дохлая кобыла.
Копыта кованные искры высекали.
Клинки каленые, как молнии, сверкали.
Была, быть может, эта славная пора.
Лавина конная. Как гром «Даешь! Ура!».
Напели нам на эту тему сказок воз.
А я с утра до вечера ворочаю навоз.
И клячу старую до дыр скребу, скребу.
Тот сабельный поход я вижу лишь в гробу.
Тупую шашку драя, не таю зевоту.
Молю судьбу, чтобы отчислили в пехоту.

Прошло несколько месяцев. В нашей армейской газете перепечатали стихотворение одного молодого поэта, опубликованное в сборнике начинающих поэтов. Вот кусок из него.

Товарищи! Неужто это было?!
Храпя, неслися кони, кони в мыле.
Копыта кованые искры высекали.
Клинки каленые, как молнии, сверкали.
Неужто в прошлое ушла эта пора?!
Лавина конная. Как гром «Даешь! Ура!».
Товарищи! Я тоже на коня хочу!
В атаку вместе с вами поскачу!

Прочитал я это стихотворение молодого дарования. Что-то щелкнуло в моем мозгу. И все. После этого ни строчки не мог написать. Уличить этого подонка в плагиате, говорите? А как? И зачем? Из-за такого пустяка? И что от этого изменилось бы?

Знакомство

Раздался вой сирены. Автомобили, автобусы и троллейбусы немедленно приткнулись к тротуарам и остановились. Замерли прохожие. Послышалось шуршание шин. Тяжелые черные «Соколы» промчались по середине проспекта. Пока это происходило, я слушал разговор. Царь ходил в сопровождении одного жандарма, сказал один из собеседников, ездил в открытой коляске среди толпы зевак, хотя страна кишела революционерами, жаждавшими его убить. А эти — слуги народа, выходцы из народа, живущие на благо народа. У них единство с народом. Считается, что народ их обожает. А ездят они в бронированных машинах с мощной охраной. Кому они нужны? Чего они боятся? Для них бронированные машины и охрана есть явление престижное и символическое, сказал другой человек. Оно есть показатель их социальной значимости. Они могли бы передвигаться так, что их никто не заметил бы. Но они должны передвигаться открыто и с помпой, но вполне безопасно. Во-вторых, эта система, однажды сложившись, поддерживается большим числом влиятельных лиц, которым она дает возможность жить безбедно. В-третьих, в народе немало таких, кто с удовольствием кинул бы в них бомбу или стрельнул. В-четвертых, система власти и карьеры у нас такова, что у них складывается гангстерское подсознание, и потому они ведут себя как главари мафии. Хватит? Кто это проехал, как ты думаешь? Не успел разглядеть, сказал первый собеседник. Похоже, что сам Сусликов. Не пойму все-таки, как такая мразь выбивается на поверхность, сказал второй.

На душе стало пакостно. Я свернул в переулок, где во дворе продовольственного магазина можно было выпить на двоих, троих и т.д. Я недавно облюбовал это местечко. Эй, приятель, услышал я знакомый голос, присоединяйся на троих. Говоривший был один из тех, кто разговаривал рядом со мной на проспекте. Идет, сказал я. И вытащил помятый рубль. Так состоялось мое знакомство с Забулдыгой.

Сын

Мой путь к Отрабу был сложнее. Сначала я познакомился с Сыном. Когда мы подружились, я не знал, что он есть сын того самого Отраба. Он делал доклад на семинаре. Доклад получился интересный. Все хвалили. А я раздолбал его из духа противоречия. Эффект получился неожиданный. В заключительном слове он сказал, что моя критика для него более лестна, чем похвалы прочих выступающих. После семинара мы направились в ресторан, основательно набрались и наговорились. Потом мы несколько раз провели время в одной компании. Потом он пригласил меня к себе на день рождения. Когда он продиктовал мне адрес, я сказал «Ого!», спросил, как он попал в такой дом. Зять? Нет, сказал он, сын.