Мое имя
В институте меня прозвали Крысой. Откуда это прозвище пошло? Теперь все считают, что из-за карикатуры в стенгазете. В период разгула либерализма, когда институтом фактически заправляли всякого рода горлодеры вроде Гения, нарисовали в стенгазете на меня карикатуру: помойка сталинизма /из цитат, обломков бюстов, обрывков портретов и т.п. Сталина/, а наверху — облезлая крыса. Просто крыса. Но в институте все решили, что это — я /газета появилась после заседания дирекции, на котором я выступил против утверждения к печати книги Гения/. Даже директор так подумал, хотя я на крысу совсем непохож. Газету, конечно, сняли за оскорбление личности. А прозвище осталось. Сначала мне было обидно. Но однажды по телевизору была передача о крысах. Показывали, как крыса совала хвост в бутылку с маслом и облизывала его. Из этого ученые сделали совершенно правильный вывод, что крысы имеют высокоразвитый интеллект. После передачи в институте несколько дней смотрели на меня с уважением. Потом, мерзавцы, забыли. Ну, да я им потом за эту крысу показал! Книга-то Гения все-таки слетела!
Впрочем, насчет Гения я тут был не совсем прав. Он не был горлодером. Он был в стороне от всех, и эти левые горлодеры его тоже не любили. И ему от них доставалось даже больше, чем от «правых реакционеров» и «недобитых культистов». И книжку его сначала пропустили, чтобы не выглядеть реакционерами. Но на всякий случай кое-где доложили, что были выступления против /это имелось в виду мое выступление/. Там потребовали стенограмму заседания. Ну и решили с книгой повременить.
Меня в институте, я знаю, не любили, не только левые крикуны, но и свои. За что? Я всегда честно служил им. И не было случая, чтобы мои поступки, за которые меня осуждали и те и другие, так или иначе не оправдывались. И в институте в конце концов поступали так, как я считал нужным. Директор мне однажды сказал, что моя беда — я слишком обнажаю суть событий и опережаю свое время. Так ведь получилось и с Гением. В конце-то концов его разоблачили как врага. А сколько лет его покрывали все! А я это чувствовал с самого начала.
Но прозвище Крыса у меня появилось еще задолго до института. Я думаю, кто-то из молодых крикунов пронюхал это и принес в институт. Еще в детстве сверстники звали меня Крысенком. Но тогда в этом не было ничего обидного, так как другие ребята имели прозвища похуже: Жаба, Вошь, Хряк, Сопля и т.п. Потом в школе я дружил с одной девочкой. Как-то раз она завела нехорошие разговоры о колхозах, и я ее предупредил, что если она не прекратит это, я буду вынужден и т.п. Девочка обозвала меня почему-то Крысой. Разумеется, после этого я поставил вопрос о ее поведении на комсомольском собрании. Ее, конечно, исключили. И правильно сделали. Надо все-таки думать головой, а не... . В армии я дружил с одним парнем. Тяжело было, между прочим. А ты, уважаемый Гений, знаешь, что такое была армия в те годы? То-то! Ты-то, небось, в тепленькой квартирке сидел и пирожные кушал. А мы... В общем делились мы с этим парнем самыми сокровенными мыслями. И однажды он мне сказал, что он не думал, что я такая ... Крыса! А зря! Я же действовал ради его же блага.
Мое происхождение
По происхождению я из крестьян, не то что Гений. Он из буржуйской среды вышел, как теперь выяснилось. Об этом даже в газете напечатали. Наши органы большую работу проделали, чтобы раскопать это. А так этот подлец много лет числился как выходец из трудовой интеллигенции. Когда у нас собрание в институте было с обличением его, представитель Органов даже портрет его прадедушки показывал: генерал с крестами и бородой! Кто-то из крикунов вякнул, что такую форму тогда носили профессора университета, но его одернули, и он смолк. Потом большого труда стоило выявить этого крикуна. А я — из крестьян. Да еше из самых беднейших. И в колхоз мы вошли первыми. Отец председателем сразу стал. Говорили, что он развалил колхоз. Но это чистое вранье. Отец делал так, как велели свыше. А то, что жить стало трудно, так это везде. Эпоха такая была. Значит, надо было так. Отец утонул. Мать говорила, что спьяну. И мужики тоже так говорили. Но что с них взять? Деревня! Темнота! Следствие точно установило, что его утопили кулаки. На месте гибели отца поставили памятник. После войны он исчез куда-то /я ездил туда в отпуск/. Я написал куда следует. Виновных, конечно, разыскали и наказали. Но памятник восстановить «забыли». Какая бесхозяйственность! После смерти отца мы переехали в город. Не подыхать же в колхозе! Помог начальник из Органов. Он и маму устроил на работу. А я смог окончить среднюю школу — я был очень способный. Когда наши критиканы вопят, что у нас засилие посредственности, они грубо ошибаются. Вот он, мой аттестат за десятилетку, глядите! Ни одной троечки. А вы положите-ка свои!..