Впрочем, лично я его сочинения не читал. Во-первых, в них ничего понять нельзя. А во-вторых, не стоит тратить время на всякую ерунду.
Гораздо проще было с заграничными поездками. Там давно смекнули, что Гений не наш человек, и начали его раздувать. Приглашать стали на всякие конгрессы и симпозиумы с лекциями. И просто так, посетить. Когда это все началось, я как раз заведовал Иностранным отделом. Возможности сорвать поездку сотрудника практически неограничены. Например, приглашение пришло, а ты приглашенному о нем не сообщаешь. Если он пронюхает какими-то иными путями, говоришь, что приглашение получено, будем оформлять. Но обычно приглашенные узнают о приглашениях много времени спустя, когда приглашения теряют смысл. Или включили сотрудника в делегацию. Надо оформлять документы обязательно. Ты и оформляешь. Но что тебе стоит оформить так, чтобы их вернули обратно. Задержать на недельку. А если все же какое-то начальство требует оформить в срок, оформляешь в срок и как следует. Но накануне отъезда делегации снимаешь трубку телефона, набираешь хорошо знакомый номер и говоришь, что в институте есть мнение, что такого-то пускать на Запад не целесообразно. И человека в самый последний момент задерживают. Нашему Гению даже в голову не приходило, что по крайней мере в тридцати случаях из пятидесяти заграницу ему сорвал я. И я об этом не жалею. Наоборот, горжусь. И время подтвердило мою правоту.
Начало
И какое мне, собственно говоря, дело до этого вшивого Гения?! Я много раз говорил себе: плюнь ты на него, пусть просиживает штаны над своими бумажками и приобретает «мировую» известность! Живи себе спокойно! Однако чувство партийного и гражданского долга пересиливало. Если я оставлю его в покое, и другие оставят его в покое, то этот мерзавец натворит таких дел, что... Нет, за такими надо смотреть в оба.
А между прочим, у нас с ним были хорошие отношения. Пришел он к нам в институт сразу после защиты кандидатской. Говорили, что защита была блестящая. И превозносили его до небес. А ведь ему еще и двадцати пяти не было! Я в двадцать пять только из армии демобилизовался и на первый курс поступил. Где справедливость?! Мы воевали, а эти сопляки пришли на готовенькое. И сразу диссертации позащищали. Я диссертацию защитил только через пять лет после этого сопляка. Мне за сорок было.
Так пришел он в институт. Молоденький, ершистый. Отозвал я его как-то в уголок и решил поговорить с ним по-дружески. Вы, говорю, еще молоды, многое не понимаете. Тут, говорю, вам не студенческая компания, а серьезное идеологическое учреждение. Эти ваши анекдотики и шуточки придется оставить. А от какой организации, говорит он, вы изволите со мной беседовать? По доброй воле или по чьему поручению? Пока по доброй воле, говорю. Как старший товарищ, как коммунист. А пошел ты, говорит он, старший товарищ, на ...!
Очень нехорошее впечатление произвела на меня эта беседа. Я, конечно, сообщил о нем /о его разговорчиках/ куда следует. Директору рассказал. В партийное бюро сообщил. Парень молодой, сказали мне, не надо торопиться с выводами. Но этим дело не кончилось. После одной защиты попал я на банкет. Тогда все банкеты устраивали. Прямо-таки банкетная эпидемия была. Это потом ее запретили. Да и с продуктами стало хуже, цены подскочили. А тогда каждую неделю чей-нибудь банкет был. И этот самый наш Гений там оказался. А этот как сюда попал, спросил я у одного из посетителей. Он был оппонентом, говорит гость. А вот как вы сюда попали, между прочим? По долгу службы и совести, говорю. Гость струхнул и испарился. А я прошел на почетные места. Пили, конечно, много. И ели неплохо. Тогда еще было что есть. Это теперь везде пусто. Пили, ели,смеялись, кричали. Анекдоты, конечно. Распустились, сволочи. Я тоже подвыпил. И на мгновение вспыхнули у меня в душе теплые чувства к Гению- он сидел напротив. Я даже чокнулся с ним. Заговорили о диссертациях, статьях, книгах. Ты, сказал я Гению, скоро академиком будешь. Сколько статей-то напечатал? Ого! И книга выходит. Скоро можно собрание сочинений в пяти томах издавать. Хорошо тебе. А вот мне — работаю, как вол, а плоды труда незаметны. Не горюйте, сказал он, плоды Вашего труда очень даже заметны. А Ваши сочинения, я полагаю, можно уже в десяти томах издавать. Какие, удивился я. Как какие, говорит он. А доносы? Представляете, полное собрание доносов в десяти томах... Кругом засмеялись. А мне-то было каково?! Хотел я вскочить и дать негодяю заслуженную пощечину, но упустил время. Про меня сразу же забыли. Тамада призвал к тишине и предоставил слово для очередного тоста... Не помню уж, кому. Я тихонько вышел из-за стола и незаметно ушел. Ну, мерзавец, думал я по дороге домой, теперь я тебе покажу! Теперь-то я тебя раскусил. Я тебя выведу на чистую воду!