В: Как вы различаете добро и зло?
О: Общих критериев нет. Это должно быть ясно в каждом конкретном случае.
В: Не означает ли это произвол в оценке действий людей и событий?
О: Религия на то и создается, чтобы такого рода произвола не было.
В: Почему бы не использовать для этого старые религии?
О: Старые религии не адекватны нашему обществу в целом, хотя их отдельные элементы сохраняют значение и воспроизводятся в моем учении. Но не как заимствования, а как его имманентные следствия.
В: Что вы называете религией?
О: Я различаю религиозную потребность и религиозную интуицию, встречающуюся в людях, религиозное учение, исходящее из этой интуиции и развивающее ее далее, и религиозное сознание и поведение, основывающееся на принятии и усвоении учения. Вас, очевидно, интересует религия, поскольку она воплощается в определенном учении. Всякое религиозное учение имеет своим ядром и основанием учение о Душе, о Боге и о поведении человека, затрагивающем Душу и Бога.
В: Что такое Душа?
О: Я исхожу из факта существования Души и не ищу ему научного объяснения. Это — некоторая данность, осознаваемая некоторыми людьми и очевидная им самим. Определение Души может быть дано лишь изложением самого учения.
В: Душа бессмертна?
О: Есть научное понимание смерти и бессмертия и религиозное ощущение. Душа не есть нечто переживаемое во времени. Это есть некоторое бескрайнее и нетекущее состояние. Условно это можно представить установкой на бесконечность. Признание бессмертия Души в религиозном смысле есть отрицание ее ориентации на время и на его окончание.
В: А что есть Бог?
О: Бог есть отвлеченная человеческая Душа /духовность/, противопоставленная человеком самому себе. Различны формы этого противопоставления. Например, Бог понимается как некое верховное существо, как особая субстанция, разлитая в мире. В моем учении на этот счет предоставляется свобода выбора. Если хочешь Бога, создай его сам,— вот принцип. Жажда Бога есть также изначальное и спонтанное состояние Души. Такое состояние либо есть, и ему не найдешь объяснения, либо его нет, и его не вызовешь по произволу. Точное определение Бога также дается перечнем правил религиозного поведения, т.е. в самом изложении учения.
В: Каково содержание вашего учения в общих чертах?
О: Это совокупность постулатов, норм, советов, запретов и т.п., определяющих отношение человека к себе, к людям, к власти.
В: Но все эти вопросы рассматриваются в различных науках, касающихся человека: в идеологии, в этике, в законодательстве и т.д. Чем отличается от этого ваше учение?
О: Оно иначе ставит и решает эти вопросы. Оно рассматривает чисто религиозный аспект дела. Иногда он пересекается с другими. Но это пересечение либо случайно, либо иллюзорно. Например, требование выполнять обещание приемлемо в официальной «морали». Но сколько обещаний нам давали наши руководители и не выполняли?! Вы сами отлично знаете, насколько ненадежны наши люди и организации. Так что этот постулат не есть практически действующий в нашем обществе. Более того, нарушение его на деле означает измену обещанию в зависимости от корыстных интересов минуты. Но в подавляющем большинстве случаев принципов, аналогичных принципам религии, вы не найдете нигде в ином контексте. Например, возьмите такой постулат религии: живи так, как будто каждый твой шаг виден некоему абсолютно справедливому существу и не остается без его оценки.
В: А разве это не есть постулат морали?
О: Подлинная мораль есть часть религии. Мораль, лежащая вне религии, не есть мораль. Это обман или нечто иное.
В: В чем состоит ваше учение в той части, которая рассматривает отношение человека к себе?
О: Здесь речь идет прежде всего о том, что есть человек для самого себя с религиозной точки зрения, т.е. что есть Душа. Религиозный человек есть существо, обладающее Душой, знающее об этом /нельзя иметь Душу, не зная об этом/ и заботящееся о Душе /нельзя сохранить Душу, не заботясь об этом постоянно/. Нерелигиозный человек имеет психику, мозг, сознание и т.п. Но что касается Души, то в нем можно признать лишь наличие ее задатков или предрасположенности к ней. У большинства эти задатки ничтожны, а предрасположенность душится в самой основе. Но многие обладают сильными задатками Души и отчетливой предрасположенностью к их развитию. Многие способны развить в себе Душу под влиянием подлинно религиозных людей. Многие способны подражать религиозному поведению других, причем — переживать имитацию религиозности как подлинную, свою религиозность. Религиозное общество — это отнюдь не общество, все граждане или большинство граждан которого имеют развитую Душу. Это есть лишь такое общество, в котором лица с развитой Душой встречаются более или менее часто, оказывают влияние на окружающих, на весь строй их жизни. Первая часть моего учения и говорит о том, что значит иметь Душу, как ее развить и хранить. Разумеется, обнаружить в себе возможность Души и развить ее можно только в отношении к другим людям, к внешним событиям, в поведении. Так что начиная свой рассказ с этого раздела учения, я вовсе не считаю, что с этого надо начинать само формирование своей Души. Просто нужен какой-то порядок изложения. Для конкретных людей начало Души и последовательность ее развития зависят от индивидуальных особенностей и обстоятельств. Но во всех вариациях остается нечто устойчивое, что я и выделяю в качестве основы учения и выражаю в системе постулатов, определяющих основные понятия учения, т.е. в системе определений. С этой точки зрения никакое религиозное учение нельзя опровергнуть, ибо оно в основе своей есть не система гипотез или опытных утверждений, а система определений, т.е. соглашений о смысле языковых выражений. Обычно эта суть религиозных учений остается неявной, что порождает ненужные споры. Я выражаю это явно. Замечу, между прочим, что и система норм и рекомендаций, развиваемая в религиозном учении на основе системы определений /явных или неявных/, также может быть сведена к некоторой системе соглашений. Не случайно поэтому религиозные учения принимают или не принимают на веру, но не доказывают и не опровергают. Всякие попытки доказательств и опровержений терпят крах. Я использую доказательство и опровержение в своем учении /и могу вам проиллюстрировать это/, но совсем в ином плане — в плане развития учения как языковой конструкции, т.е. для выведения следствий из данных постулатов, норм, рекомендаций и т.д., и для установления того, соответствует или нет то или иное утверждение, норма, совет и т.п. основам моего учения.