Прогулка. Аналогична утренней.
Отбой. Сон. Сон должен быть крепким, здоровым, полноценным, глубоким, без сновидений, последнее особенно важно, поскольку во сне даже самые преданные Партии и народу индивиды совершают поступки, несовместимые со званием гражданина Страны. По данным нашей самой передовой науки проблема коммунистических сновидений может быть решена лишь после наступления высшей стадии коммунизма. Впрочем, ходит слух, будто наши славные ученые изобрели сно-подглядыватели, так что упомянутая проблема будет решена несколько раньше. Но по другим слухам сам Вождь выступил против этого изобретения. Пусть люди хотя бы во сне увидят, как плохо без полного коммунизма, сказал он.
Реальность и мистика
В битком набитом автобусе доехали до больничного района. Прошли мимо открытой части больницы. На здании кардиологического отделения висели портреты Ленина и нынешнего Вождя. Под ними — цитата из речи Вождя: «Имя Ленина вечно живет в наших сердцах». Корпуса психиатрического отдела больницы находились в закрытой части, за могучим забором. Прошли мимо главных ворот. Через решетку увидели огромный бассейн перед центральным корпусом. Стенки бассейна уже начали осыпаться. Воды не было. Дно было усеяно консервными банками, битыми бутылками, автомобильными покрышками. Напротив главного входа на тумбочке возвышалась облупленная скульптура пловчихи, приготовившейся к прыжку. Мистика, сказал Стопкин. Помните анекдот из серии сумасшедших: нам бассейн построили с вышкой, прыгаем, обещают воду пустить, если будем хорошо себя вести. Жидов неуютно поежился, ему стало не по себе. Не обращайте внимания, сказал Командировочный. На корпусе педерастов в секторе половых извращений висит изречение Ленина «Верной дорогой идете, товарищи!».
На территорию больницы проникли через пролом в заборе. Попробуйте, объясните такое явление, сказал Командировочный. Через нормальный вход нужны пропуска. Строжайшим образом проверяют карманы и сумки. Причем, как при входе, так и при выходе. А тут хоть на грузовике въезжай и выезжай. Мы ходим только через пролом. А нормальным входом пользуется только начальство,— их не обыскивают. А как вы ухитрились проломить такой мощный забор, спросил Жидов. Тут отбойные молотки и то не возьмут, надо думать. Это вторая необъяснимая загадка, сказал Командировочный. Когда меня сочли вылечившимся и предложили работу в штате, тут была маленькая дырка. Еле рука пролезала. Через нее больные общались с родственниками, а персонал выбрасывал за забор добро, которое нельзя было пронести через проходную. Через неделю дырку расширили настолько, что можно было уже пролезать. Пытались заделывать дырку кирпичами. Заливали бетоном. Но все впустую. Через несколько дней она опять сияла как луч света в темном царстве и вселяла надежду. А через месяц тут уже ездили на мотоциклах.
Пожилая уборщица из алкогольного отделения провела собутыльников под лестницу, где у нее были сложены ведра, тряпки, веники, швабры. Вытащила бутыль литра на три с желто-фиолетовой жидкостью, стакан, железную кружку и консервную банку с отбитыми от заусенцев краями. Пока собутыльники рассаживались на перевернутых ведрах и приспосабливали под стол картонный ящик из-под туалетной бумаги /откуда тут туалетная бумага?!/, уборщица принесла целый ворох засохших кусков хлеба. Сидите тихо, сказала она. Я вас запру. Приду через час или два. Тихо чтобы, поняли?! А то тут по случаю праздника усиленное дежурство.
Ничего себе, жизнь, сказал Стопкин после ухода уборщицы. Кому рассказать, не поверят. И это мы — образованные люди! Мужчины!! Хватит философии, сказал Жидов. Начнем! Начинайте вы /это — Командировочному/, а мы посмотрим, чем это кончится. Командировочный наполнил сосуды, и в каморке повисло ужасающее зловоние. Это не самое страшное, сказал Командировочный. Тут все в комплексе: вкус, затем — внутреннее ощущение. Целый институт изобретал эту гадость в течение пяти лет. Пить ее — вот тут действительно нужно большое мужество. А вы говорите — мужчины. Ну, поехали! Командировочный одним махом опрокинул в себя консервную банку «Напитка космонавтов». Лицо его посинело, глаза разбежались в разные стороны, закатились и буквально на глазах полезли из орбит. Длилось это несколько секунд. Проглотив напиток, он занюхал корочкой черного хлеба, но есть не стал. Главное, сказал он спокойно, это — проглотить. Тут нужна сила воли. И не дышать несколько секунд. Есть сразу нельзя, вырвет. Надо пять минут выждать. Тут алкаши разработали целую систему пития. Как-нибудь на досуге могу рассказать. Ну, как видите, я жив-здоров. Давайте, двигайте! Трудно только по первой, а вторая и третья пойдут, как по маслу.