Честно говоря, этот человечек и представляемая им организация вызывали у меня необъяснимый протест. Людей такого сорта я встречал. Они всегда производили на меня впечатление чего-то поверхностного, сектантски-стадного, изворотливого. Я отдавал им должное за их протест. Но сам протест этот казался мне идущим не из глубин нашей жизни, а из удобной ситуации и стремления к самоутверждению за счет этой ситуации. Желание этих людей быть во что бы то ни стало на виду, причем — не за счет своих способностей и вкладов в культуру, а за счет легкодоступных и, как правило, слабонаказуемых действий, вызывало отвращение. Причем, даже наказание эти люди ловко использовали в своих интересах. Среди этих людей я ни разу не видел ни одного по-настоящему способного и делового человека. Все они не без способностей, но способности их обычно невелики или не настолько велики, чтобы дать им желаемую известность. И протест их обычно был продиктован неспособностью или невозможностью иметь жизненные блага и привилегии, которые другие на глазах имеют даже с меньшими, чем у них, данными. Мой знакомый уверял меня, что среди них встречаются и крупные личности. Но у меня не было никаких оснований принимать его слова на веру.
— Если даже допустить,— сказал мой знакомый, когда человечек ушел,— что они там мелкая шпана и ловкачи, суть дела от этого не меняется. То, что недовольство существующим порядком вещей выражают ущербные индивиды, это естественно. Так было и так будет всегда. Такова природа недовольства вообще.
Я чувствовал, что мой знакомый прав. Но сам я не принадлежал к этой категории индивидов. Я не был недовольным. Я был что-то совсем иное, а что — я еще сам не понимал тогда.
Из записок Писателя
— Я всегда был образцовым гражданином и членом Партии,— сказал Писатель.— Писал то, что нужно. Я ведь даже Лауреатом был. Потом началась эта проклятая либеральная эпоха. Все согрешили. И я согрешил. Я даже меньше других. За это я, наверно, и попал в неблагонадежные.
— А в чем же был ваш грех,— спросил Террорист.
— Пустяки. Малюсенькие шпилечки. В одном рассказике написал, что поросенок был похож на ответственного работника, а пес брел с таким видом, как будто только что разбирали его персональное дело. В другом рассказе написал, что буржуазная культура течет, куда можно течь, а наша — по принципу «повернем вспять». В общем, пустяки. Вспоминать даже не стоит. А так я всегда стремился изображать лучшее, что есть в людях. Человека любить надо. И показывать с хорошей стороны.
— Чушь,— сказал Критик.— Это не любовь, а обман. Если любишь человека, скажи ему: взгляни на себя, человек! И убедись, какая ты есть гнусная тварь!
— Это не человек.
— А что же? Кто придумал это заведение? Человек? Нет? Так кто же?
Идеология. Учение об обществе
Идеолог: Итак, независимо от сознания человека /объективно/ существует материальный мир. Существует по своим собственным объективным законам. Сознание есть отражение его в головах людей. Этот принцип мы распространяем и на общество. И здесь мы различаем и общественное бытие с его объективными законами и отражающее его общественное сознание.
Ученый: Сразу же начинаются несуразности. Распространяете как некий общий принцип на частный случай? В таком случае два вопроса. Первый: что такое общественное сознание? Второй: имеется ли какое-то еще не общественное сознание у людей?
И: Хорошо, я уточню. Распространение принципа материализма на общество мы рассматриваем как признание общественного бытия в качестве частного случая материального бытия, происходящего по своим законам, не зависящим от сознания людей, а под общественным сознанием мы имеем в виду то, что люди знают и думают о своей общественной жизни.
У: Входят ли наука и идеология /философия в том числе/ в общественное сознание? Входят? Но они отражают не только общественное бытие. Пустяки? Словесные придирки? Видите ли, вы все свои промахи и провалы склонны считать пустяками, недостойными упоминания. Но пусть пустяки. Возьмем суть дела. Есть объективное общественное бытие, происходящее по неким законам. Объективность, напоминаю, понимается как существование вне сознания людей и независимо от него. А что по сему поводу скажет наука? А вот что. Человеческое общество есть скопление определенного рода индивидов, так или иначе объединенных в некое целое и воспроизводящихся во времени,— скопление людей. Какие признаки этих индивидов являются специфическими, характеристическими для человеческой социальной /в отличие от муравьев, мышей, волков, обезьян и т.д./ организации? По самому определению понятия социальными поступками людей являются такие, которые в качестве условия предполагают именно наличие сознания и воли у индивидов. Социальные законы по самой природе суть правила поведения людей друг по отношению к другу, зависящие от их воли и сознания. Не надо здесь только смешивать исторический и социологический /теоретический/ подход. Исторически вы можете апеллировать к труду, орудиям и т.д. Но это — лишь условия возникновения сознания /да и то это не доказано!/, а не факторы, действующие в той же роли в ставшем обществе. А идеология — не история, она трактует сущее! С научной точки зрения общественные отношения суть продукт собственной сознательно-волевой деятельности людей, а не продукт божественной воли или неких объективных общественных сил, которые не зависят от воли и сознания людей. Эти силы — лишь вариант «божественной» воли, лишь иная словесная их формулировка.