Внук
Меня попросили, чтобы я виду не подавал, будто узнал, чем занимался Жилец, а последил за ним,— с кем встречается, какие разговоры ведет. А главное — собирать все бумажки, которые он выбрасывает. На свой страх и риск я решил привлечь к этому делу Внука. Пора. Парень он уже большой. Надо подумать и о будущем.
Вообще с молодежью теперь трудно. Вот хотя бы Внук. Человек он наш, это я партийным чутьем чую. Но и то гоношит, стервец, изобразить что-нибудь критическое. Однажды он принес два стихотворения из школы. Назывались «Исторические параллели». Первое стихотворение — испохабленная песня, которую мы в детстве пели:
А второе — с гнусными намеками:
Я провел с ним тогда беседу. Убедил. Он понес стишки куда следует. И фамилии назвал. Он парень толковый. Надо только умеючи с ним, подчеркиваю.
Внук в ответ на мое предложение сначала рыпался, бросал модные словечки, в позу становился. Но в конце концов согласился. Еще бы не согласиться! Я пообещал ему замшевую куртку с десятками карманов на молниях. Согласившись, он признался, что сам давно присматривается к Жильцу. Он частенько заходит к нему, разговорчики заводит. А Жилец говорит такие вещи, за которые по шапке могут дать. Я велел Внуку /как меня просили/, чтобы Жилец отпечатал на машинке какую-нибудь бумагу, допустим — отчет для комитета комсомола о выполнении поручений. Затем поручил Внуку установить все места, где Жилец разбрасывает мусор. После этого мы разделили зоны осмотра и сбора обрывков. Один раз я поручил Внуку проследить, куда поедет приезжавший к Жильцу молодой человек с бородой. Внуку это все понравилось. Он вошел в роль, делал все с удовольствием. Что поделаешь, юность! Романтика! Временами его приходилось даже одергивать, а то мог бы провалить всю операцию. К счастью, эти наши подпольщики настолько наивны и беспечны, что слежка за ними не представляет особого труда. Она доступна всем гражданам. Если издать инструкции и справочники по этому делу, то работа Органов сильно облегчится. А теперь время наступает такое, что работы будет прибавляться. Я бы со своей стороны мог поделиться опытом.
Разговоры у Жильца
Слушание разговоров у Жильца я никогда не прекращал. Втянулся в это дело. Не только из-за партийного долга, но и из интереса. Разговаривают эти мерзавцы все время на важные темы. И признаюсь, не так уж глупо.
— Ты бы поосторожнее со своим хозяином,— слышу я голос Лысого /вот мерзавец-то!/.—, Он же типичный стукач-доброволец. Эта гнида кого угодно предаст и заложит, лишь бы его Там похвалили за это.
— Это ясно,— говорит Жильчиха.— И внук у него тоже из этой крысиной породы. А что с ними поделаешь? Они во все дыры лезут, везде свой нос суют. Сегодня этот сопляк весь день проходу не давал, просил отпечатать ему какую-то комсомольскую бумаженцию. Шито все белыми нитками, зачем все это придумали.
— Вот идиоты,— говорит Жилец.— Я же сдаю свои сочинения в отдел отпечатанными на этой машинке мною или женой. Если им нужно иметь «почерк», давно могли на работе узнать. Зачем им пацана в это дело втягивать?
— Натаскивают,— говорит Лысый.— Ты бы поосторожнее с этой... Ты понимаешь, о чем я говорю... Всякое может быть. Не следует их недооценивать. Они свое дело делают все-таки профессионально.
Да-а-а-а... Я ошибся насчет наивности и беспечности этих мерзавцев. Эти — не то, что раньше. Вот раньше, так... Впрочем, раньше и врагов-то настоящих не было. Они только теперь стали появляться. Наше руководство это явно недооценивает.
Брат
Наша работа с Внуком облегчилась. У нас под видом моего младшего брата, приехавшего с Севера, поселился сотрудник ОГБ. По случаю приезда Брат устроил попойку. Пригласил всех жильцов дачи — широкая натура, денег полно! «Напившись» /а пьет он здорово, там, видно, учат этому специально/, он начал рассказывать всякие ужасы про лагеря на Севере. Жилец слушал внимательно, выспрашивал детальнейшим образом. Судя по всему, клюнул. А я восхищался Братом. Ох, и ловкая же ты бестия, думал я, как несет наши порядочки! Любой диссидент позавидовал бы. Со знанием дела, а не с бухты-барахты.