— И все-таки я настаиваю на своем. На этих именах даже еще четче можно проиллюстрировать мою мысль. Возьмем Сахарова, фигуру номер один, так сказать. Великий физик? А кто об этом знает?! И потом вы же знаете наше общество. За одну физику столько наград и таких наград не получишь. Если будет написана история современной физики, имя Сахарова в лучшем случае будет упомянуто лишь в связи с водородной бомбой. А претензия на гениальность и великость есть! А компенсация за ущемленное самолюбие требуется. Известности хочется. Вот и начинается понемногу втягивание в эти диссидентские штучки.
— Ерунда все это. Сахаров крупный физик.
— Крупный, не спорю. Но как общественный деятель он крупнее. Это ему принесло больше славы. А материальные потери... Для таких людей материальные интересы второстепенны.
— Когда он начинал свою диссидентскую карьеру, он не рассчитывал на такой успех.
— Бросьте! Мы же не младенцы! Будь Григоренко лейтенант, а Сахаров — младший научный сотрудник, приобрели бы они такую известность? И начали бы они свою диссидентскую деятельность? Сначала обеспечили себе защиту, а уж потом...
— А что в этом плохого? Значит, они не дураки.
— Я не говорю, что они дураки. Как раз наоборот. Я говорю о том, что тут расчет...
— Что касается меня,— сказала Неличка, приглашая гостей к столу,— то мое мнение было и остается определенным. Я не считаю всю эту публику морально безупречной. Мы с вами делаем для улучшения нашего общества не меньше, чем они. А может быть и побольше. Но мы же не бегаем к иностранным журналистам, не устраиваем пресс-конференций, не лезем со своими заявлениями и интервью. Есть определенные моральные нормы, которые обязан соблюдать всякий общественный деятель. У меня в «Мысли» книга выходит. Я в ней критикую некоторые отрицательные стороны нашего общества порезче и уж во всяком случае поглубже, чем Сахаров. Так что, мне давать интервью на «Голос Америки» или «Немецкую волну»? А стоило бы мне только намекнуть, как...
— Еще бы! Это была бы сенсация. Один из крупнейших теоретиков марксизма в беседе с иностранными корреспондентами заявил...
— Что по его мнению материя все-таки не совсем первична...
— Тебе бы только позубоскалить! Ты готов любую святыню опошлить!..
— А у нас сосед завел щенка и назвал его Диссидентом. Разумеется, кто-то донес. И теперь власти не знают, как это расценить — как насмешку над диссидентами или как их поддержку.
— Все зависит от того, какой породы пес.
— Он беспородный.
— Тогда это соседу пахнет неприятностями.
Законы цели
Не торопитесь с выводами и не впадайте в крайности, говорит Основатель. Это обычные люди обречены вечно колебаться между сознанием полной ясности и полной необъяснимости происходящего и хвататься за первые подвернувшиеся объяснения. Но мы ведь профессионалы. Вот вы утверждаете, что понятие цели неприменимо к достаточно большим группам людей и к обществу в целом. Но почему? Кто наложил такой запрет? Понятие цели есть понятие, т.е. продукт творчества людей. И к чему его применять, зависит от самих людей. И группы людей бывают разные. К одним понятие цели неприменимо, а другие без этого понятия нельзя понять.
Понятие цели до сих пор рассматривали в основном применительно к отдельному индивиду. Я не буду на этом останавливаться, ибо тут никаких сложностей нет. Во всяком случае, если тут и возникают проблемы, они банальны по сути и сложны из-за внешних привходящих обстоятельств, главным образом — потому что за них берутся табуны умников. Когда понятие цели переносили на группы людей и целые общества, последние рассматривались по аналогии с индивидами. Все формальные тонкости такого переноса игнорировались. А между тем сложности с понятием цели связаны именно с переходами от отдельных целеполагающих индивидов к целостным группам людей.
Вот вы, например, сейчас приехали ко мне. Цель вашего приезда — посоветоваться со мной по данному вопросу. Я согласился вас принять. Моя цель — высказать вам нечто по этому вопросу. Цели, очевидно, разные. Даже противоположные. Вместе с тем нашу группу можно рассматривать и с точки зрения совпадения целей, если придать нашей встрече другую словесную формулировку, а именно — желание побеседовать на тему, допустим, о цели. Видите, как тут все зыбко и неопределенно. А ведь наша встреча — самый примитивный случай группы. А если группы состоят из десятков, сотен, тысяч, миллионов людей?!