Основная тонкость в распространении понятия цели на группы людей состоит не в том, чтобы построить формально строгое определение понятия «цель группы» через понятие целей индивидов, входящих в группу, а в фиксировании самого механизма целеполагания группы. Вы улавливаете разницу? Дело в том, что нет никакого единого и обязательного для всех групп определения понятия «цель группы». А существуют реально группы людей с некоторыми механизмами целеполагания. Эти механизмы суть различные формы принятия и навязывания /как стихийного, так и сознательного/ группе индивидов как целому определенной цели. Другими словами, дело в том, какими путями та или иная группа людей становится обладательницей той или иной цели в качестве сложного индивида, внутренне расчлененного на множество целеполагающих индивидов.
Возьми, например, политическую партию. Исторически могло случиться так, что небольшая группа людей собралась и приняла решение /сознательное соглашение/ образовать партию и считать то-то и то-то /обозначим X/ целью партии. Каждый член этой первичной организации мог прийти сюда со своими целями, например, с желанием прославиться, сделать благо обществу, нанести ущерб официальному обществу и т.п. Собравшись, они образовали группу, приняв решение считать X целью группы как целого. Таков в данном случае был механизм целеполагания. Затем, допустим, партия выросла в мощную организацию. Изменились условия ее существования. Могло случиться так, что ее действия перестали совпадать с X, т.е. выглядеть направленными на достижение X. Однако если X считается целью партии, мы не имеем права оспаривать это. Мы лишь можем описать механизм целеполагания в данном случае, включив в описание его помимо упомянутого исторического эпизода еще и последующую историю партии, сохраняющую X в качестве цели. Мы можем установить, например, что эта партия стала фиктивно, ложно целеполагающей, цинично целеполагающей и т.п. Но это уже конкретность. Суть же дела остается та же: трудность не в определении языкового выражения, а в описании механизма целеполагания.
Не всякая группа людей является целеполагающей. Вон, видите, на поле играют в футбол. Собрались десятки людей. Это скопление людей не есть целеполагающая группа. Весь наш дачный поселок также не есть группа такого рода. Целеполагающие группы людей суть лишь частный случай человеческих групп. Тем более, целые многомиллионные общества. Так что приступая к изучению той или иной группы людей, надо как эмпирический факт установить, является она целеполагающей или нет. А установить это — значит открыть существование или отсутствие механизма целеполагания. В случае с большими объединениями людей этот механизм не обязательно должен охватывать всех членов объединения. Он может быть воплощен в деятельности лишь какой-то части людей, возможно — сравнительно небольшой. Но в силу степени влияния этой части людей на объединение в целом он может быть /достаточно сильное влияние/ или не быть /слишком слабое влияние/ целеполагающим. Это опять-таки зависит не от определений слов, а от результатов эмпирических наблюдений.
Наше общество обладает органической потребностью в целеполагании как локального, так и всеобъемлющего порядка. И постоянно стремится к этому, причем — независимо от исторических традиций партии. Если бы партия таких традиций не имела, ей так или иначе пришлось бы превратиться в аппарат целеполагания данного общества. Так что когда наша партия провозглашает своей целью благо парода и в конечном счете построение коммунизма, т.е. общества всеобщего и постоянного благоденствия, ошибочно это рассматривать всего лишь как демагогию, пропаганду, обман. Не много нужно ума, чтобы обнаружить несоответствие этих идеалов реальной жизни. Труднее увидеть в этом историческую целесообразность. Это все-таки грозная история, а не заговор злоумышленников. Сравнения с мафией тут эффектны, но бессмысленны.
Салон
— Все то, чего добиваются наши диссиденты, у нас будет и без них. Только постепенно, без шума, спокойно. Явочным порядком. Вы же не будете отрицать, что прогресс сравнительно со сталинскими и даже с хрущевскими временами колоссальный. Пастернака травили за книгу, которая даже в рамках советской подцензурной литературы не произвела бы впечатления критической по отношению к нашему обществу. Синявского и Даниэля посадили за публикацию на Западе по нынешним оценкам сравнительно безобидных сочинений. А теперь? Владимов, Войнович, Ерофеев, Копелев и многие другие печатают на Западе книги, резко бичуюшие наше общество и спокойно гуляют на свободе.