— Ты, видать, по этому делу профессором мог бы быть!
— Не думайте, что я бабник и потаскун. К женщинам с чисто сексуальной точки зрения я довольно равнодушен. С нашим нынешними харчами по бабам особенно не разбегаешься. Я касаюсь женщин исключительно в связи с житейскими правилами, о которых я уже высказался частично. Так вот, следующее мое правило: не будь женщиной! Безусловно, революция у нас открыла дорогу женщине ко всякого рода деятельности наравне /как считается, хотя это вранье/ с мужчинами. Есть у нас женщины профессора, летчики, капитаны, директора, партийные секретари и даже космонавты. Но я говорю вам как человек, переспавший по меньшей мере с парой сотен существ такого рода, женщины тут не остается и в помине. Только крайне примитивные во всех отношениях наши руководители могли и могут до сих пор усматривать в этих железобетонных дурах женское начало. Руководящая и творящая женщина — это строитель коммунизма, свидетельство преимущества нашего строя, живой укор Западу и многое другое, но только не женщина в том устаревшем традиционном смысле, о котором мы, остатки разгромленного клана мужчин, мечтаем бессонными ночами. Если же женщина ухитряется все же сохранить в какой-то мере это устаревшее женское начало, жизни ее не позавидуешь. Дом, семья, дети, муж, любовник, престарелые родители, очереди... Запомните, друзья мои: не будьте женщинами! И выпьем за то, чтобы не быть женщинами!
— Скоро нас попрут отсюда,— сказал один из нас троих. — Предлагаю захватить пару бутылок и продолжить беседу... Я знаю тут неподалеку подходящее место. Знакомая одна моя. А закусить она сама сообразит что-нибудь. Она добрая баба. Не руководитель. И не доктор. Стыдно сказать, где она работает. Но баба она отличная...
Мы выскребли последние бумажки и медяки, взяли еще пару бутылок /одну — водку, другую — вермут/, завернули в бумажку недоеденную закуску и вышли на улицу. Холодный ветер и дождь сразу же вернули нас к реальности.
Рождение человека
Как наследник, растет, спрашивают сотрудники. Растет, говорит Ученик. Боевой парень. Весит уже... Рост... Заболел вот только... Ничего, говорят сотрудники. Они всегда болеют. Это пройдет скоро, и не заметишь, как вырастет. Мой в школу в этом году. А я никак в детсад не могу пристроить. Моя в институт в этом году. А у вас нет связей в...? Наслаждайтесь, пока маленький. Маленькие — это наслаждение. А вырастут — хлопоты сплошные, нервы...
Пути исповедимые
Идти оказалось не так уж близко. Но мы торопились. Плохая погода действовала благотворно. Из головы понемногу улетучивался дурман, а кишечник делал свое неотвратимое дело по очистке наших язвенных желудков от той дряни, которую напихали мы в них в кафе. Мы подыскали подходящий подъезд, и пока трое стояли на шухере, мы по одному выстреливали из заднего прохода непереваренную омерзительную закуску прямо около лифта. При этом нам было ужасно смешно от того, что дом наверняка кооперативный.
— Ну и скоты же мы,— сказал один из нас троих.
— Не беда,— сказал другой. — По крайней мере, будет что вспомнить. Наша жизнь настолько бедна событиями, что этот случай им врежется в память на всю жизнь. Когда мы переехали в новую квартиру, обили дверь дерматином. Так на другой же день, какая-то сволочь изрезала ее бритвой. Пятнадцать лет прошло с тех пор, а мы до сих пор помним. И каждый раз, когда бывают гости, рассказываем об этом.
— Тут присоединяется еше и чисто национальный элемент,— сказал я, желая показать собеседникам, что и я причастен к высшим проблемам. — Мы, русские, гордимся не только и не столько удачами, которые необычайно редки, сколько несчастьями, которые гораздо чаше бывают. Гордимся тем, что квартиру ограбили, теша под машину попала, зять лежит с инфарктом /хотя молодой!/. В общем, мы настолько обезличены во всем, что используем любую необычность, лишь бы как-то выделиться и привлечь к себе внимание.
Знакомая баба нас встретила далеко не приветливо. Пробурчала что-то насчет того, что ее дружок заявляется только пьяный, а что трезвый и виду не подает, что знаком с ней. Но на стол все же собрала. Объедки, которые мы принесли с собой, выкинула в помойку. После первой стопки она потеплела, а после второй стала улыбаться.
Отличная баба,— сказал Четвертый, когда хозяйка вышла на кухню. — Говорю это как специалист. Для кровати лучше не сыщешь. А лучшая часть нашей жизни проходит в кровати. Так что тебе, старик, повезло. Могу в связи с этим сформулировать следующее свое житейское правило: считай, что тебе повезло! Могло быть и хуже. У твоей красотки по крайней мере половина зубов собственная. И понятие «талия» еще не утратило смысл.