Мы были зачаты во лжи и все во лжи умрем.
Путь нашей жизни всей враньем устелен.
Лишь мыслить начинаем еле,
Уж врем.
И врем до тех до самых пор,
Покуда в теле теплится душа,
И говорим, и слушаем мы вздор,
И ша!
Вот детство. Чудная пора.
А нам велят вопить «ура!»,
«Спасибо партии за ласку и заботу!»,
И все такое прочее, что вызывает рвоту.
И топаем гулять мы на площадки-клетки,
И мочимся в из химии порточки,
И лопаем фальшивые котлетки,
И в лозунги слагаем буквы, строчки.
Но вот и в школу мы пошли. За парту сели.
И ту же песенку запели.
Превозносить почли вождей народа,
Борцов, творцов, начальников
И кучу прочего их сброда.
И врать без удержу, что лучше всех живем,
Что слаще пьем, вкусней жуем,
И что свободны в самом высшем смысле.
А сами между тем сомненье глушим даже в мысли.
Малейший проблеск той свободы душим
Под тем предлогом, что народу служим.
О, Боже! Что за жизнь! Опомнитесь, куда идем?!
Взгляните, люди, что мы в самом деле жрем!
И время как свое «свободное» теряем!
Часами на собраньях «загораем»,
В очередях, в дорожной давке,
А не у речки, не на травке.
Взгляните же на их портреты! Что за рожи!
Неужто вам не хочется завыть: О, Боже!
А мы? Мы ждем, что нам Они на самом деле рай земной утроят?
Квартиру всем отдельную дадут?
Зарплату жалкую устроят?
И колбасу по праздникам введут?
И знаем мы, что это — ложь.
И все ж
Вопим от глупости, от страха, из корысти, от души веленья,
Холуйскую слезу пустив от умиленья:
«Спасибо партии за ласку и заботу!»
Хоть нас мутит от этого. Хоть еле сдерживаем рвоту.
И потихоньку на друзей доносим,
Тех, кто отважился, открыто вслух поносим.
Посредственность до неба превозносим,
И даже награждения за подлости не просим.
Кипим негодованьем, видя независимость души,
Заметив гения, кидаемся: круши!
Сказал я другу: друг, очнись!
Ведь только раз живем!
А он в ответ: болван, заткнись!
Услышат — пропадем...
Я сердце чистое даю
Любимой. А в ответ
Я с удивленьем узнаю:
Отстал на сотню лет.
Она со смехом мне твердит:
Люби, пока с тобой.
А что там будут впереди,
Пустяк, уйдешь к другой.
И знаю, знаю наперед,
Что нас в грядущей жизни ждет.
Одна надежда — выпадет удача:
Квартира, чин, распределитель, дача.
А счастье — это среди избранных торчать,
В ладоши хлопать,
По пьянке сплетни на ухо ворчать
И вкусно лопать.
Всем, кому надо, изменить
И пакость совершить любую.
И кудри буйные сменить
На лысину тупую.
И все же
Слышу, шепчут тут и там: О, Боже!
Все — от глупца до мудреца,
От старика и до юнца, —
Вздыхают, нету, мол, конца,
Жалеют, нету, мол, Творца.
А я хочу на это им кричать:
Кончай молчать!
Да неужель не ясно вам,
Коль Бога нет, так будь им сам!
К дневнику Мальчика было приложено заключение экспертизы: обычный
случай мании величия. Кто знает, вздохнул Человек, уничтожавший эти
материалы, может быть, человечество вообще есть продукт мании величия. А
поздно ночью после закрытия всех заведений, где можно было хоть что-то выпить,
Человек сидел со случайными собутыльниками в песочнице на детской площадке,
наливал водку в позабытую каким-то младенцем формочку и произносил речь.
— Что вы тут бормочете мне про науку, истину, профессионализм,
специалистов?! Я сам профессионал, дай бог всякому. И чего стоят наши
специалисты, когда дело касается судьбы человека, я насмотрелся досыта. Тошнит!
Нет, не от водки! От водки меня никогда не тошнит. Меня от науки тошнит. Дайте
нашим специалистам всю историю цивилизации на экспертизу. Если они узнают,
что это требуется для ВСП или ОГБ... Впрочем, это одно и то же... Они вам без
звука дадут заключение, что все лучшие люди прошлого были шизофрениками и
уголовниками. Уверяю вас, друзья мои, если бы идеи марксизма-ленинизма, партия
нового типа, ВСП, ОГБ, МВД и прочие прелести, без коих жить мы не можем,
появились бы в первобытном обществе, то мы так и не вышли бы из первобытного
состояния. Впрочем, в этом тоже был свой плюс. Тогда не было бы ни марксизмаленинизма, ни партии нового типа, ни ВСП, ни ОГБ, ни МВД... Итак, выпьем за то,
чтобы все они сдохли!