Началась оргия защит и публикаций. Бородин напечатал несколько десятков статей и две книги, защитил докторскую. В тот день, когда он со студентами отправился в кафе, его утвердили в звании профессора. Упорно поговаривали о том, что его на ближайших выборах в Академию Наук будут выдвигать в член-коры. Это была вершина либерального периода. И никто еще не знал тогда, что начался новый период,— период стабильного существования советского общества, и что все уже находилось во власти неведомых им сил.
Ученик
Митя /Дмитрий Егорович, как его будут величать потом/ Лапин тоже имел самую безукоризненную анкету. На философский факультет с плохой анкетой в это время идти было бессмысленно. Русский. Родители — крестьяне, потом — рабочие. Отец погиб на фронте. Не судим. За границей не был. Родственников за границей не имеет. На оккупированной территории он и его родственники не находились. Член ВЛКСМ. На втором курсе был принят в члены КПСС и т.д.
Но далеко не все было отражено в безупречной Митиной анкете.Например, то, что его родителям с большим трудом удалось сбежать из колхоза. Помог дальний родственник — председатель сельского совета. За это пришлось оставить ему безвозмездно дом, утварь и скотину. После этого родственник попал в тюрьму, но не как невинная жертва сталинизма, а как заурядный жулик, какими в то время были чуть ли не все должностные лица. Отец устроился в городе сторожем на продовольственном складе, а мать — уборщицей в одно страшное учреждение. Знакомые пришли в ужас, узнав об этом. А мать только посмеивалась. С ее формами и румянцем можно было устраиваться хоть в аду без всякого риска быть зажаренной на сковородке. Так оно и случилось. Мать пришлась по вкусу самому начальнику. Отца перевели в военизированную охрану. Им дали комнату. Потом начальника перевели в область. И они переехали в областной город. Отец дослужился до поста начальника охраны важного Объекта. Начальника скоро арестовали и расстреляли. Но мать успела устроиться в торговую сеть. Оба они дали важные показания против начальника. Вступили оба в партию, походили на какие-то курсы, потихоньку двинулись вверх по служебной лестнице. Тогда многих выдвигали,— в бурно разрастающейся системе власти образовывалось много свободных мест, которые не успевали заполнять наспех подготовленными или отобранными лицами. И началась сказочно прекрасная жизнь, о которой Митя не мог вспоминать без слез умиления. Они приобрели дом на окраине города, на берегу реки. В их доме всегда были люди. Было сытно и весело. Всегда слышались слова благодарности партии, тосты за величайшего из величайших... Митя, как говорится, с молоком матери впитал любовь и преданность к существующему строю жизни, к партии, к идеологии, к Сталину. Когда потом по его кумирам был нанесен неожиданный удар, он сильно переживал. Но скоро привык и вошел во вкус. Вместе со всеми стал поругивать перегибы «культа личности». Хотел было спекульнуть на том, что его родители подверглись гонениям /пришлось, мол, из деревни уехать/, но на всякий случай поостерегся. Мало ли что еще может произойти!..
Началась война. Отец ушел в армию. Служил в войсках МВД. Казалось — в полной безопасности. Но почему-то погиб. Как сообщили, пал смертью храбрых. Но мать этому /насчет храбрости/ не поверила, она знала, что отец — трус. Это качество отца в полной мере унаследовал и Митя. Мать, любившая его до безумия, с первых же лет жизни звала его трусишкой. И Митя сам уверовал в это. И ни разу в жизни не усомнился в этом. Когда потом пошли слухи, что его Катюша похаживает к Учителю и еще кое-кому, у него не хватило даже духу поговорить с ней на эту тему. А страдал он так же тяжко, как и его отец, когда мать отправлялась к своему хахалю-начальнику.
После войны мать снова вышла замуж. За демобилизованного полковника, у которого семья погибла в оккупации. Полковник устроился на выгодный пост в горсовете. И жизнь вошла снова в колею, только еще с большим размахом. Митя стал обладателем библиотеки, какую можно было увидеть лишь в редком доме, да и то лишь в Москве. Отчим книжек не читал. Но доставал их в любых количествах и вариантах. Книги теперь ценность, говорил он. Скоро они будут на вес золота, помяните мое слово. Собирание книг превратилось у отчима в страсть. Сначала она стоила больших денег, а потом стала приносить немалый доход.
Учился Митя прилежно, особенно — по истории и обществоведению. И был не плохим товарищем. В десятом классе произошел случай, несколько омрачивший солнечно-ясную жизнь Мити. Наши войска разгромили венгерское восстание. Одна девочка в их классе что-то сказала по этому поводу. Девочку прорабатывали на комсомольском собрании. Хотя Митю выступать никто на просил, он выступил и предложил исключить девочку из комсомола. Девочку исключили из комсомола и из школы, и она куда-то исчезла. В кругу Митиных друзей наступило некоторое охлаждение к нему. Но это уже не имело значения: он готовился к отъезду в Москву.