Гизат некоторое время колеблется. Но устоять перед пайкой хлеба он не в состоянии и соглашается. От предстоящего удовольствия он улыбается от уха до уха, твердые, как металлические стержни, волосы встают дыбом. Потом он начинает подозревать подвох.
— Опять обманешь?
— Несчастный ты человек, Гизат. Как я тебя обману? Обещание отдать пайку хлеба даю при свидетелях...
— Я не несчастный. Я честный.
— Потому и несчастный, что честный.
В другой группке звеньевой хохмач Мамалыга шпарит анекдоты и шуточки.
— Бросают курсантов с парашютом. Инструктор поясняет:выбрасываетесь из самолета, считаете до десяти, дергаете кольцо главного парашюта. Если не раскрывается главный парашют, дергаете кольцо запасного. А если и запасной не раскроется, спрашивает курсант. Тогда, говорит инструктор, сходите к старшине и поменяйте парашют на исправный.
Ребята гогочут. Шуст орет, чтобы мы прекратили балаган и построились в три шеренги /поскольку винтовок три штуки/. Я, Тоня и Гизат становимся в одну шеренгу. Когда подошла наша очередь, Тоня решил подстраховать Гизата на всякий случай и тоже стрелял в свою мишень, а не в мишень Гизата. И произошло чудо. В мишени Тони оказалось шесть пробоин почти в самом центре, а в мишени Гизата ни одной. Гизат обиделся до слез, а Шуст закатил им обоим по двойке. Расстроенный вконец Гизат совершил вторую ошибку за день: заявил, что он расторгает договор с Тоней как нечестный. Лишь на обратном пути Гизат допер, что тем самым отказался от пайки хлеба, но было уже поздно.
Когда кидали гранату, произошло ЧП /чрезвычайное происшествие/. Шуст кидать сам не решился. Добровольцем вызвался Мамалыга. Мы все спустились в траншею. Мамалыга, как положено, вытащил чеку и размахнулся для броска, но почему-то гранату не бросил, а так и остался стоять с поднятой рукой. Через четыре секунды граната должна взорваться. Мы в ужасе замерли. Шуст, стоявший рядом с Мамалыгой, вдруг завыл тоненьким голоском «ой, мамочка!» и кинулся нам под ноги. Тогда Мамалыга очухался от оцепенения, постучал себе гранатой по лбу и перебросил ее за бруствер метров за пять. Граната, однако, не взорвалась. Мы вздохнули с облегчением. Шуст поднялся и заорал, что отдаст Мамалыгу под трибунал. Кто-то сказал, что граната не настоящая и что Мамалыга специально нас разыграл. Шуст сказал, что тем более Мамалыга пойдет под трибунал, и собрался вылезти из траншеи. В этот момент граната рванула. С Шуста осколком снесло фуражку. Всю дорогу домой мы шли молча. Перед слободой Шуст остановил нас.
— Надеюсь, — сказал он зловещим голосом,— вы не бабы и не будете трепать, что произошло.
И мы сохранили ЧП в тайне. Странно, никто о нем не настучал.
Из «Баллады»
Сын
Сыном я горжусь. Парень он с головой. И живет правильно, скажем даже — праведно, что теперь редкость. Немного ленив. Так теперь это на пользу идет, выглядит как рассудительность. Когда я еще был в силе, мне специально устроили перевод в этот город, где сын осел. Недавно ему предложили крупную должность в Сибири. Он отказался. Итог — здесь слегка попридержали. Хотя мы живем неподалеку друг от друга, встречаемся редко. А встретимся — выпьем /какая встреча без выпивки?!/ и разговоры заведем /без разговоров «за жизнь» русский человек немыслим/.