— Кудлатый ты. Я тоже на месте коровы так бы сделал. Повяжи голову полотенцем.
И Миша, снова «представив» корове Гаврика, теперь похожего на белоголовую девочку, долго расхваливал его…
Спустя несколько минут Гаврик откуда-то снизу восторженно зашептал:
— Миша, пошло!
Шикнув на него, Миша уверенно проговорил:
— Так и должно быть.
… Пока ребята доили коров, к пруду на заседланной лошади подъехал мальчик-подросток, примерно таких лет, как Миша и Гаврик. Поодаль, задержав лошадь, поправляя белую овчинную шапку, он окинул ребят взглядом богатого хозяина, которому принадлежали не только пруд и ферма, но и вся окрест лежащая целинная степь с крикливо кружившимися над ней чибисами.
— А коровы ваши, случаем, не бруцеллезные? — спросил он.
Миша и Гаврик не знали, что ответить. Миша смог только сказать, кто они, откуда и куда гонят с дедом этих коров, Гаврик же молча заканчивал дойку.
— Ветхвершал або зоотехник коров бачилы?
— Не знаю. Секретарь райкома и еще двое провожали..
— Як секретарь райкому був, тоди ничого… А то бачу, коло пруда шось не нашего колхозу.
Мальчик с неторопливой легкостью кавалериста, едва коснувшись левой ногой стремени, спрыгнул с седла, опуская обмякшее тело на носки сапог, поцарапанных жесткой травой. Просторная стеганка, широкая для его сутуловатых плеч, медлительная походка, с какой он подводил к Мише немолодую, но еще красивую лошадь, делали этого мальчика старше своих лет. Но по мере того, как все больше и больше присматривался он к тому, что делал Гаврик, лицо его ярче озарялось, становясь широким, наивно-мягким, каким оно бывает у детей, рассчитывающих получить неожиданный подарок.
— Тебя как? — спросил он Мишу.
— Михаил… Самохин.
— А я — Мыкита. Полищук. У яком класси?
— Бели школа будет готова, в шестой пойду.
— А он? — Указал Никита на Гаврика.
— Это Гаврик Мамченко. Мы вместе…
— Добре.
Никита Полищук, разговаривая, нетерпеливо переступал с ноги на ногу, с жадной усмешкой косясь на Гаврика. Его тяготила невысказанная мысль, соблазнительная и стыдливая. Прищурив один глаз, он, наконец, спросил Мишу:
— А мени трохи подоить можно?
— Можно. Я научу, как… Только ты, Никита, возьми вот мыло и хорошенько помой руки.
— Ты коня подержишь? Ты его не лякайся, вин от старости став задумчивый… У его шось свое на уми. Не мешай ему — хай думае, — засмеялся Никита.
Как и советовал ему Миша, он долго и старательно мыл руки, а тем временем на крыльце флигеля появился Иван Никитич и, укоризненно покачав головой, закричал:
— Молоко-то! Молоко когда-нибудь прибудет?. Это не молоко, а вчерашний день!
Никита Полищук вернулся от пруда разочарованным, с мокрыми руками. Он спросил Мишу, показывая на крыльцо:
— Ваш начальник?.. Вже затарахтел. В мэне тоже е такой. Ото как започнэ, и остановится тоди, як пружина раскрытытся. Гаврик, ты неси, а мы с Мышкой трохи побалакаем.
Гаврик понес молоко. Еще не доходя до двора, он услышал гневный молодой запальчивый голос:
— Шо вы мене голову начиняете: «Колхоз посылае, война… урожай». Вы кажить другое: Верка — жинка мэни? Я ей чоловик или тэля?
Другой голое, со старческой хриповатостью, спокойно, но громко отвечал:
— Шо Верка мэни унучка, — це дуже добрэ помню… А чоловик ты ей или тэля, спытай саму. Скоро заявытся!
Замедляя шаг, Гаврик было уже навострил уши, чтобы послушать интересный разговор. Иван Никитич, встретив его, взял ведро и догадливо заметил:
— Нечего уши развешивать. Мы с тобой холостые, а тут семейная неурядица. Иди к Михаиле, да за коровами построже доглядывайте. Затем и приставлены.
Миши и Никиты у пруда не было. Гаврик направился к пригорку, где стоял уже разнузданный, стреноженный конь. Подпруги седла были отпущены. Конь, державший голову книзу, вдруг вскинул ее, осклабившись на проходившего Гаврика.
— Тикай, Гаврык, хай думае. Шось придумае, — послышался голос Никиты, и Гаврик увидел, что Миша и Никита, сидя на бережку неглубокой суглинистой водомоины, разговаривали, разглядывая книжку, подаренную белобрысой девочкой.
— Гаврик, а Никита знает ее, ту резвую, — и Миша, усмехаясь, потряс над головой книжкой.
— Не шути, — сказал Гаврик, ища места, где бы удобней присесть.
Никита запросто потянул его за полу полушубка:
— Приземляйся коло мэне, а шутковать и не думалы. Катьку Нечепуренко знаю, як репану…
— Гаврик, ты верь: он сразу угадал ее… Потом уж мы вот это прочитали…
Миша подал Гаврику развернутую книгу, на титульном листе которой было написано: «Ольшанская школа, 5-й класс. Е. Нечепуренко».