Ему отвечали разно. Иногда черствовато, односложно:
— Нет! Нет!
Иногда с сочувствием:
— Какая беда, — в завируху, как в омут, попали!
Иногда же подсмеивались:
— По такой погоде его с ребятами ищи в тепле! Грач попался, и тот, как с похмелья, круженый!
Степь ближе к устью Дона становилась холмистой. Чаще по сторонам дороги попадались глинистые суходолы, овраги и овражки. Машина то спускалась под уклон, то поднималась на пологую кручу. Грейдер, ведущий к Ростову, остался правее. Сверкнув серой полосой и круглым щитом указателя, он потонул в сумрачном ненастье. На проторенном проселке встречные подводы попадались реже..
Майор мрачно думал, что вот иногда взрослые, старые люди могут по непонятным причинам становиться детьми и итти на поводу у них. Он прежде всего имел в виду самого себя, а потом плотника Ивана Никитича Опенкина. Для большей убедительности он сложил свои годы с годами Ивана Никитича. Получилось сто с хвостиком. Вот этот хвостик, по мнению майора, и помешал им быть умнее тринадцати-четырнадцатилетних ребят. Он ругал себя и плотника за то, что оба они, бездетные, взялись за дело, в котором ничего не смыслят… Но почему матери так опрометчиво согласились послать в эту дорогу своих ребят? Почему Зинаида Васильевна не возражала? Должно быть, только потому, что поверили их мужскому опыту, ста с хвостиком, и, конечно, его майорскому званию…
Ерзая в машине, майор уже несколько раз разжаловал себя в рядовые, но положение не облегчалось. Надо было принимать какие-то меры, и он решил сегодня же по телефону договориться с райкомом и немедленно выехать на поиски ребят. Только бы найти их и доставить матерям..
В одной из глубоких балок машина, свернув с дороги, заехала за терновый кустарник и остановилась.
«Еще этого недоставало!» — гневно подумал майор, потому что знал медлительную строгость шофера, его особую привычку обращаться с машиной, как со знатным человеком. Майор уже ждал, что старый шофер сейчас же выселит из кабины садовника Василия Семеновича Суярова, а потом вежливо предложит и ему: «Не хотите ли немного размяться?»
— Сходить, что ль? — не оборачиваясь, спросил майор.
— Как знаете. Остановился сказать — колхозницы, те посмеялись… «Дескать, ищи их в тепле!» Ничего подобного: и старик и хлопцы, посмотрите, все они на посту.
Майор отшвырнул плащ. Шофер, подставляя ветру скуластое лицо, стоя на крыле машины, смотрел вдаль и смеялся в запыленные усы так, как будто его легонько щекотали подмышками.
— И ребята, как кузнечики, хоть квело, а прыгают! — и тут же, затаенно усмехнувшись, завел машину подальше в кусты.
— Вы смеетесь так, как будто они у вас на ладони, — недовольно заметил майор, видя далеко на косогоре за поднятой черной зябью что-то похожее на бредущий скот… Две фигурки впереди и одна, не то три — позади. В ветровой хмари фигурки людей казались одинаково темными и одинаково маленькими.
Шофер, спрыгнув с крыла, заводным ключом постукивал по шинам, проверяя исправность камер.
— Соображение, товарищ майор, такое, — не всякому встречному верь на слово.
Сойдя с машины, майор с некоторым раздражением спросил:
— Но почему вам надо верить?
— Экспертизу по глазам сдаю на сверхотлично!
«Какой самоуверенный», — подумал майор, и столкнувшись взглядом с садовником, вышедшим из кабины, спросил его:
— Василий Семенович, а вы чему усмехаетесь?
Высокий старый садовник, огладив коротко подстриженные седые усы, ответил:
— Радуюсь. Хлопцы-то с характером, пробиваются сквозь ветер. Телят ведет Марьи Захаровны сын — Михаил Самохин. Манера у него в землю посматривать.
— Точно! Вы, Василий Семенович, проходите курсы шоферов и садитесь за руль. Глаза у вас такие, что можно доверить любую машину, — похвалил старого садовника шофер и, обратившись к майору, сказал: — Товарищ майор, давайте ехать!
— Вы что, шутите?
— Не шучу.
— Ну, значит, не думаете, что говорите. Ребят надо забрать, — настойчиво проговорил майор, уже начиная убеждаться, что маячивший на гребне скот гнали Иван Никитич и ребята.
Шофер, отвернувшись от ветра, крутил цыгарку. Обветренный жесткий затылок его покраснел, когда он заговорил:
— Надо ехать… Мне доступней понять ребят. Своих в землянке стайка… А у вас, должно, сроду они не водились.
— Вот поэтому не хочу быть опрометчивым с чужими. Отцы у них на фронте. За эту прогулку отвечаю я! — обидчиво заявил майор и, поскрипывая кожей полушубка, стал ходить взад и вперед, на ходу объясняя, что сам он останется со стариком, а ребят нужно подвезти до Иловской. За ночь они отдохнут и потом вместе со стариком доставят коров по назначению.