— Кто пойдетъ? — раздалось въ кучѣ.
— Я же, конечно, и пойду, — отвѣтилъ Борисъ.
— Да какой же толкъ въ этомъ будетъ? — спросилъ кто-то изъ заднихъ.
— А тотъ толкъ, что если мы начинали, такъ нужно и продолжать. Мы въ правѣ были требовать отъ Корякова извиненія. Надо идти дальше, что бы тамъ ни было.
— Одному тебѣ нельзя идти, — заговорилъ Горшковъ. — Зачѣмъ же ты за всѣхъ станешь отвѣчать? Надо еще кому-нибудь.
— Я пойду, — сказалъ Абласовъ.
— Зачѣмъ тебѣ? — проговорилъ Горшковъ. — Ты первый ученикъ.
— Такъ что-жь, что первый? я, вѣдь, не испугаюсь.
— Еще лучше будетъ; ступай, Абласовъ! — подтвердили многіе.
— Такъ возьмите и меня, братцы! — закричалъ Горшковъ: — втроемъ пойдемъ. Я для подкрѣпленія, въ случаѣ — что Іонку придется помять!..
— Ха, ха, ха! — разразились весельчаки.
— Ну, идемте! сейчасъ будетъ звонокъ, — сказалъ Борисъ и пошелъ къ двери; за нямъ Горшковъ и Абласовъ.
А въ стекляныя двери седьмаго класса глядѣла многочисленная публика. Гимназисты, поднявшись на цыпочки, высматривали, что такое творится у семиклассниковъ. Когда инспекторъ выскочилъ оттуда, попался ему ученикъ втораго класса. Гимназистикъ, сообразивъ, что въ седьмомъ классѣ что-нибудь случилось, сейчасъ пустилъ по всему корридору вѣсть, что семиклассники взбунтовались и Корякова побили. «Бунтъ!» пронеслось въ перемѣну по всѣмъ классамъ, въ среднемъ корридорѣ, въ нижнемъ корридорѣ, на дворѣ — и всѣ бѣжали смотрѣть на семиклассниковъ.
Три друга вышли изъ класса, и кучка мальчиковъ разсыпалась. Никто изъ нихъ не смѣлъ задать вопроса большимъ.
— Куда это вы, Горшковъ? — спросилъ наконецъ черномазенькій гимназистъ, забѣгая впередъ по корридору.
— Къ директору идемъ, — отвѣчалъ Горшковъ.
И по всѣмъ классамъ пущена было вѣсть: «къ директору пошли, къ директору пошли».
Депутаты прошли длиннымъ корридоромъ до актовой залы. За залой начиналась квартира директора. Въ темномъ корридорчикѣ, передъ прихожей, они на минутку остановились.
— Кто-жь начнетъ? — спросилъ довольно громко Горшковъ.
Борисъ только кивнулъ головой и отворилъ дверь въ прихожую.
Тамъ стоялъ старшой. Онъ сурово посмотрѣлъ на нихъ.
— Чего вамъ нужно?
— Мы къ директору. — отвѣчалъ Борисъ: — доложи.
— Нельзя, тамъ инспекторъ.
Горшковъ тихонько свистнулъ и проговорилъ: «финита ля комедія».
— Пойдемте, господа! — сказалъ Борисъ и, обратившись къ старшому, прибавилъ: — доложи Іонѣ Петровичу, намъ нужно…
Только-что они показались въ пріемную, изъ директорскаго кабинета вышелъ инспекторъ, размахивая платкомъ.
— Какъ!… вы здѣсь? — закричалъ онъ, немного сдерживая свой голосъ. — Какъ вы осмѣлились ворваться сюда, къ Іонѣ Петровичу?
Инспекторъ поднялъ руки чуть не къ небу и повернулся на каблукахъ.
— За мной! предстаньте предъ Іону Петровича… за мной!
Директоръ, грязный человѣчекъ, въ буромъ халатѣ на бѣличьемъ мѣху, съ красными пятнами по лицу и съ очень подозрительнымъ носомъ, вскочилъ съ кресла и дряблой походкой подступилъ къ ученикамъ.
— Что это такое? — загнусилъ онъ
— Ворвались сюда, Іона Петровичъ, — доложилъ инспекторъ, съ потрясеніемъ живота.
— Мы къ вамъ съ жалобой, — началъ было Борисъ
— Съ жалобой! — прогнусилъ директоръ. — Я вамъ дамъ, голубчики, депутаціи отпpaалять!… Молчать!!.. Вы у меня весь классъ перепакостили. Я васъ, голубчики, высѣку — слышите? не посмотрю, что вы въ седьмомъ классѣ: — сегодня же въ сборной, при всемъ классѣ высѣку. А до васъ, милый мой, — обратился онъ къ Борису, — я давно добираюсь. У васъ отецъ умираетъ, а вы разбойничаете, голубчикъ мой. Я ему сегодня напишу, что хочу васъ высѣчь. Я, вѣдь, никого не боюсь.
Бориса передернуло. Онъ порывался отвѣтить, но гнусавый директоръ не далъ ему разинуть рта.
— И ты, Абласовъ, тутъ же смѣешь бунтовать! Да ты вспомни, милый, что я тебя въ солдаты законопачу. И тебя, Горшковъ, вышвырну; ты у меня перестанешь на фортепьянѣ барабанить.
Это было сказано такъ глупо, что депутаты переглянулись.
— Ведите ихъ въ классъ, Егоръ Пантелѣичъ… Я самъ буду. Оставить всѣхъ трехъ безъ обѣда и велѣть высѣчь.
— Да позвольте же, Іона Петровичъ, — сказалъ Борисъ и сдѣлалъ два шага впередъ.
— Ай, ай! Суворовъ! Суворовъ! Да, онъ разбойникъ, и меня бить собирается! — закричалъ директоръ, отступая за кресло.
Въ дверяхъ явился старшой.
— Выпроводи ихъ, вонъ, вонъ!
Старшой хотѣлъ буквально исполнить приказаніе, но Борисъ отвелъ его рукой, и всѣ трое вышли молча изъ кабинета.