— Я вездѣ хорошо; я, какъ маленькая, — только-что прикурнула, сейчасъ какъ убитая… И сновъ никогда не вижу, — прибавила она улыбаясь.
— И вы всегда рано встаете?
— Всегда въ восемь я уже на ногахъ; а лѣтомъ гораздо раньше, часу въ шестомъ.
— А я вотъ лѣнюсь, — сказалъ Борисъ. — Вы меня отучите, пожалуйста. Мнѣ бы надо въ семь вставать, а меня Мироновна будитъ, будитъ и въ восемь насилу добудится.
— Ну, полно Боря, а вотъ, какъ папа боленъ былъ, ты совсѣмъ не спалъ. Онъ все сидѣлъ около папы, — проговорила Маша, обратившись глазами къ Софьѣ Николаев нѣ.
— Вы вѣдь очень утомлены, — сказала ему Софья Николаевна, держа его за руку. — Я вижу это по вашимъ глазамъ и по блѣдности.
— Да, тетя, онъ такой розовый былъ, — замѣтила Маша съ своей комически-серьезной миной. — У него щеки такія красненькія были, а теперь вонъ онъ какой!
И она полѣзла обнимать его. Софья Николаевна улыбаясь смотрѣла на своихъ новыхъ дѣтей.
— Что вы кушаете, тетенька, по утрамъ? — спросилъ Борисъ.
— Ахъ, мой добрый, зачѣмъ это вы изъ-за меня такъ хлопочете; точно я какая пріѣзжая принцесса. Пью то, что и другіе. Я вамъ запрещаю тормошиться изъ-за меня. — Она потрясла его руку. — Вамъ теперь нужно отдохнуть и о другихъ не заботиться.
— А чаю-то вамъ все-таки не даютъ! — возразилъ Борисъ.
— Дадутъ, дадутъ, безъ васъ все сдѣлается.
Софья Николаевна сдѣлала шагъ назадъ, все держа руку Бориса въ своей рукѣ.
— Ну, а какъ няня Мироновна? — спросила она.
— Съ Мироновной я долго толковалъ сегодня, — отвѣтилъ Борисъ, садясь около Софьи Николаевны и сажая Машу къ себѣ на колѣна. — Я вотъ что думалъ, тетенька, не знаю, какого вы будете мнѣнія…
— Ахъ, какъ это оффиціально что-то! — прервала его Софья Николаевна и довольно-громко разсмѣялась.
Борисъ покраснѣлъ.
— Отчего же оффиціально? — промолвилъ онъ.
— Да такъ, вы точно пришли ко мнѣ доложить по начальству. Ахъ, я, вѣдь, такая же молодая, какъ и вы. Посовѣтоваться со мной можете; но въ бабушки меня не производите. — И она положила руку на его плечо. — А что вы хотѣли сказать?
— Да вотъ что, тетенька: Мироновна теперь не можетъ ужъ быть при мнѣ. Она сама находитъ это неудобнымъ.
— А что же она говоритъ? — весело спросила Софья Николаевна.
— Да говоритъ, что я долговязый и мнѣ стыдно съ бабами возиться.
Софья Николаевна и Маша разсмѣялись.
— Она его все долговязымъ зоветъ, — обратилась Маша къ теткѣ, указывая на Бориса.
— Ахъ, какая милая старушка. — сказала Софья Николаевна.
— Я къ ней очень привыкъ, — продолжалъ Борисъ.
— И прекрасно, — прервала его Софья Николаевна: — развѣ вамъ стыдно въ этомъ признаться?
— Нисколько, тетенька… но ей неудобно ходить внизъ.
— Такъ что же вы надумали? — спросила Софья Николаевна.
— Я хочу оставить Якова при себѣ камердинеромъ. Его папенька на волю отпустилъ, но онъ очень радъ остаться, а Мироновнѣ я предложилъ двѣ должности.
— Какія же эти должности? — спросила его Маша, устремивъ на него свои большіе синіе глаза.
— За тобой ходить, голубчикъ… тебѣ вѣдь всегда хотѣлось, чтобъ у тебя была няня… — сказалъ Борисъ, цѣлуя сестру въ лобъ.
— Да, Борисъ, какъ это будетъ славно! — Дѣвочка вскочила на полъ и забила въ ладоши. Но въ мигъ она одумалась.
— Да вѣдь она ужъ старенькая, — сказала она, подходя къ Борису и кладя ему руки на плечи. — Мнѣ совѣстно… какъ же она будетъ мнѣ служить?…
— Служить она тебѣ не будетъ, — говорилъ Борисъ: — ты сама все дѣлаешь; а она присмотритъ за твоимъ платьемъ, чтобъ у тебя порядку больше было.
— Ахъ/ это славно, Борисъ. Я ее, вѣдь, очень люблю, тетя, — обратилась она опять съ объясненіемъ къ теткѣ.
— Ну, прекрасно, это первая должность, — отозвалась Софья Николаевна — а вторая-то какая же?
— А вторая вотъ какая, тетенька: она будетъ у насъ экономкой. Наше хозяйство не велико… А она самая лучшая женщина во всемъ домѣ.
— Вы это лучше меня знаете, я вѣдь здѣсь какъ въ лѣсу… ваша няня мнѣ очень нравится, она славная старушка, только вы меня въ командиры не произвoдитe… дайте мнѣ осмотрѣться, а то вы меня запугаете.
Борисъ поцѣловалъ у ней руку, въ то время, какъ она говорила это.
— Вы хотите, тетенька, — сказалъ онъ: — чтобы наши отношенія были совершенно равныя?
— А какъ же иначе? Вы меня этакъ сейчасъ въ генералы произведете.
— Въ генералы! — повторила Маша и разсмѣялась.
— Я совершенно согласна на все, — начала опять Софья Николаевна: — если мое согласіе необходимо; но вотъ что вы мнѣ скажите… вѣдь здѣсь въ домѣ, вѣрно, была экономка?