Я не собрался еще, отвѣтилъ Телепневъ. Мнѣ хотѣлось сначала осмотрѣться въ моей новой жизни; но я ни какого общества не бѣгаю, прибавилъ онъ, и тонъ его, видимо, понравился хозяйкѣ.
— Въ добрый часъ, промолвила она. Студенты здѣсь чуждаются общества, и это напрасно; разумѣется, у нихъ есть занятія; ио не одно это причина, а просто желаніе ни чѣмъ не стѣсняться. Нравы здѣшнихъ студентовъ очень буйны, прибавила она съ улыбкой.
— Мнѣ кажется, возразилъ ей Телепневъ, студенты избѣгаютъ общества потому, что боятся его обстановки, а они люди все больше бѣдные, совсѣмъ не свѣтскіе,
— Ахъ, Воже мой! вскричала хозяйка; да какъ будто бы кто-нибудь требуетъ, чтобы студенты непремѣнно блистали…
— Однако, прервалъ ее Телепневъ, еслибъ я къ вамъ пришелъ въ старомъ изодранномъ сертукѣ, сталъ бы черезчуръ громко говорить, развалился бы, — не знаю, захотѣли ли бы вы видѣть меня въ вашей гостиной!
— Ахъ, какой вы, monsieur Телепневъ! Мнѣ кажется, порядочности можно требовать отъ самаго бѣднаго человѣка.
— Можно-съ; но прежде нужно дать средства бѣдному сту-днету воспитать себя; а до тѣхъ поръ, пока онъ это сдѣлаетъ, ни вы, никто изъ дамъ и дѣвицъ не простятъ ему его непорядочности.
— Ну, прекрасно, сказала хозяйка, немножко раскраснѣвшись и съ большимъ интересомъ всматриваясь въ своего гостя, — положимъ, что вы и правы; но вѣдь здѣсь городъ большой, у насъ есть много кружковъ общества. Студенты могли бы взойти въ средній кругъ, гдѣ не потребовали бы отъ нихъ никакого изящества-
— Можетъ быть, они тамъ и бываютъ, сказалъ Телепневъ, — я еще здѣсь мало знаю; но вѣдь въ обществѣ мелкихъ чиновниковъ они тоже не очень разовьются….
— Вотъ видите, прервала его М-нова, сейчасъ является гордость! А въ среднемъ кругу студенты, по ихъ уму и образованію, могли бы быть очень полезны, и все-таки это общество отучало бы ихъ хоть немножко отъ кутежа, прибавила она съ усмѣшкой.
— Все это такъ-съ, вскричалъ Горшковъ, предупреждая возраженія Телепнева; но Борисъ все таки правду сказалъ. Вѣдь вотъ меня бомондъ вашъ принимаетъ оттого только, что я хорошо на фортепіано брянчу; а не будь этого, меня бы никто не пускалъ, — манеры у меня скверныя, и по-французски не говорю!
— Полноте, сказала ему М-нова, вѣдь не всѣ же смотрятъ только на французскій языкъ.
Разговоръ продолжался въ томъ же тонѣ. Хозяйка поддерживала его очень умно и непринужденно.
Она не третировала нашихъ юношей съ-высока, не говорила съ ними, какъ старшая сестра съ братьями-гимназистами; что, конечно, сейчасъ же было ими замѣчено. Разговоръ ихъ былъ такъ оживленъ, что Телепневъ не только не почувствовалъ никакого стѣсненія, но даже въ первыя минуты не разсмотрѣлъ хорошенько ея фигуры и туалета. М-нова была небольшаго роста, съ широкими плечами и прекрасной шеей. Она очень часто перемѣняла положеніе тѣла, и когда смѣялась, немного наклоняла голову къ плечу. Замѣчательно хороши были у нее руки, и всѣ почти пальцы покрыты были кольцами Темное платье и щегольская бархатная шубка составляли ея туалетъ. Вглядѣвшись въ ея черты, Борисъ увидалъ, что она уже не самой первой молодости, хотя чрезвычайно свѣжа. Въ впадинахъ глазъ, въ подбородкѣ, въ контурѣ щекъ было уже что-то говорившее о тридцатой веснѣ; но общее выраженіе лица все-таки сохранило молодость и пикантность. Бѣлокурые, взбитые волосы изящно оттѣняли красоту лба и темныхъ блестящихъ глазъ Ольги Ивановны.
— Если вы пожелали со мной познакомиться, обратилась она предъ уходомъ гостей къ Телепневу, то я не хочу, чтобы это было одной фразой. Во-первыхъ, я васъ приглашаю послѣ завтра, въ воскресенье, обѣдать, и познакомлю васъ съ моимъ мужемъ. Его нѣтъ въ городѣ,—онъ поѣхалъ дня на два въ деревню. Онъ очень любитъ студентовъ. Здѣсь вы встрѣтитесь съ нѣкоторыми профессорами. А про себя я ска-ясу только, что мнѣ ни французскаго языка, ни изящныхъ манеръ не нужно, и пожалуйста не причисляйте меня къ бомонду, какъ вы его понимаете, г-нъ Горшковъ.
— Не буду, вскричалъ нашъ артистъ. Только простите меня, Ольга Ивановна; послѣ завтра не могу къ вамъ явиться, меня начальница просила обѣдать; но Телепнева я непремѣнно пришлю.
— Вотъ видите, каковъ вашъ другъ, обратилась Ольга Ивановна къ Телепневу. Общество бранитъ Богъ знаетъ какъ, а его ужъ совсѣмъ заполонили въ институтѣ!
— Противорѣчитъ себѣ, артистъ! отвѣтилъ Телепневъ.
— Пожалуйста не бранись, вскричалъ Горшковъ, и оба съ веселыми лицами раскланялись съ хозяйкой, которая проводила ихъ до залы и очень привѣтливо кивнула на прощанье.