— Вы вѣдь тоже музыкантъ? спросила она его.
— Плохой.
— И прекрасно. Мы съ вами будемъ играть, а ужъ Горшковъ вашъ, такой ученый, пускай его съ Соничкой занимается. Онъ славный такой, вашъ Горшковъ; но ужъ когда заговоритъ объ музыкѣ, слишкомъ мудритъ.
— Смѣется надъ тѣмъ, что барыни играютъ?
— Ну да, вѣдь нельзя же все одни сонаты разыгрывать; захочется чего — нибудь и легонькаго. А вы пріѣзжайте къ намъ какъ-нибудь вечеромъ, одни, вотъ мы съ вами и будемъ играть.
Генеральша милостиво обратилась опять къ Телепневу и довольно обстоятельно распросила его обо всемъ. Борисъ давалъ ей краткіе, но благовоспитанные отвѣты, и въ результатѣ оказолось то, что генеральша мысленно назвала его; „un enfant de benne maison.“ Телепневу занятно было смотрѣть на Горшкова въ этомъ губернскомъ аристократическомъ салонѣ. Горшковъ былъ полный хозяинъ и не стѣснялъ себя ни въ чемъ. Напротивъ, онъ какъ бы давалъ тонъ; по-французски онъ «не говорилъ — и разговоръ шелъ на русскомъ языкѣ. Онъ свободно переходилъ съ мѣста на мѣсто, изъ комнаты въ комнату, подзывалъ къ себѣ дѣвицъ и хихикалъ съ ними довольно громко, — и все это генеральша прощала ему, вѣроятно, въ уваженіе къ его таланту.
Горшковъ увелъ Телепнева въ залъ и позвалъ туда барышенъ. Sophie очень понравилась Борису. Онъ замѣтилъ, что она обходится съ Горшковымъ съ какой-то наивной короткостью.
— Знаете, что мы устроимъ, сказалъ имъ всѣмъ Горшковъ.
— Что такое? спросила Barbe.
— У васъ тамъ, въ третьей компатѣ, стоитъ старый рояль, онъ еще не дуренъ, такъ вы попросите maman, чтобы его поставили сюда въ залъ.
— И что же тогда будетъ? спросила опять нетерпѣливая Barbe.
— А то, что мы съиграемъ въ восемъ рукъ камаринскую Глинки.
— Какую это камаринскую? спросила Barbe.
— Ай, ай, ай! закричалъ Горшковъ, чуть не во все горло: не стыдно вамъ, Варвара Павловна, вы не знаете, кто написалъ камаринскую? а всякую Fantaisie par Prudan, dédié à son ami Goria вы знаете.
— Ну такъ что же изъ того? сказала, покраснѣвши, Barbe.
— А то, что стыдно-съ, вы русская, вы вотъ меня все срамите тѣмъ, что я по-французски не говорю; такъ это еще не бѣда, а вы вотъ музыку Глинки не знаете.
— Полноте ворчать, m—r Горшковъ, проговорила тихо Sophie и подняла на него свои умные глаза.
— Не буду, барышня! крикнулъ Горшковъ. Вотъ, Боря, обратился онъ къ Телепневу: Софья Павловна такая у меня ученица, растетъ въ музыкѣ, какъ сказочный богатырь, не по днямъ, а по часамъ.
— Ахъ, полноте, прервала его Sophie и зарумянилась.
— Да что, полноте? — скромничать, барышня, не слѣдуетъ, это хотя есть признакъ таланта, но со мной церемониться нечего. Зачѣмъ не сознавать своихъ недостатковъ? Вотъ я по-французски не говорю. Варвара Павловна, по добротѣ своей, хочетъ обучить меня этому діалекту.
— Въ самомъ дѣлѣ хотите? спросилъ Телепневъ.
Barbe разсмѣялась.
— Я предлагаю свои услуги, начала она, но m-r Горшковъ не хочетъ: говоритъ, что это не пойдетъ къ его физіономіи.
— Да что вы меня все mr Горшковъ зовете? можно ли къ такой вульгарной фамиліи приставлять благовоспитанное слово?
— Mes enfants! раздался голосъ генеральши изъ гостиной.
— Тсс! шепнулъ Горшковъ, маменька разгнѣваются, что мы удалились. Слушайте, я сейчасъ вамт? парадную штуку сыграю. Меня ужъ за нее здѣсь сколько барынь похваливали, Это сочиненіе Антонія Конскаго, вотъ прислушайте — такъ и чувствуешь конскій топотъ!
И Горшковъ, покачиваясь и гримасничая, началъ играть тогда очень модный: Caprice héroique.
— Ну что, барышня, спросилъ онъ старшую сестру, вставая изъ за рояля: вамъ навѣрно нравится эта штука?
— Да чѣмъ же это дурно? проговорила Barbe.
— Первый сортъ — одно слово! А еще бы лучше было, кабы мы прошлись подъ эту музыку учебнымъ карабинернымъ шагомъ.
— Съ вашимъ другомъ, обратилась Barbe къ Телепневу, нѣтъ никакого ладу: онъ надо всѣмъ смѣется.
— И буду смѣяться, барышня, началъ Горшковъ, до тѣхъ поръ, пока эта глупая французская музыка не сгинетъ съ лица земли.
— Никогда этого не будетъ, воскликнула задорно Barbe.
— Mes enfants! послышалось опять изъ гостиной.
Все молодое общество отправилось въ гостиную, гдѣ генеральша похвалила очень пьесу, сыгранную Горшковымъ. А къ Телепневу обратилась она съ любезнымъ приглашеніемъ посѣщать ея домъ. Barbe, со своей стороны, сказала Борису, чтобы онъ на этой же недѣли являлся вмѣстѣ съ Горшковымъ играть въ восемь рукъ.
— А уроки французскаго языка начнутся? спросилъ Телепневъ.
— Какъ же, братецъ, отозвался Горшковъ, я ужъ и тетрадку купилъ, буду вокабулы учить; человѣкъ; ломъ, ломъ, душа: ламъ, ламъ.