— Хаскл, где ты? Нашелся еще один еврей для симпозиума. Вы можете принять участие в покупке пол-литра?
— Йонтл, ты взялся опять за свои штуки. Я не я буду, если не высажу тебя когда-нибудь из электровоза средь чистого поля, и протопаешь тогда пешком из Окницы в Казатин.
— Чем я так проштрафился перед тобой, руководитель мой?
— Ой, Йонтл, Йонтл! — Хаскл произносит это так, что тот шарахается от него.
Я понимаю, что все это только игра: могучему дубу Йонтлу нечего, конечно, бояться пожилого Хаскла, ступающего тихо и размеренно.
— Попадется такому Йонтлу на язык новое словечко, и он им козыряет на каждом шагу, — говорит мне Хаскл, словно мы с ним давно уже знакомы. — Прислал мне Бог помощника на электровоз. Советуюсь с ним о чем-нибудь, а он мне: у нас симпозиум; два человека — у него уже симпозиум.
— Как же иначе? Конечно, симпозиум, товарищ руководитель. А не ташлих!
— Ну вот. Поймал еще одно словечко. Ты сейчас у меня полетишь с моста. Это так же верно, как то, что сегодня праздник.
Интересно было бы посмотреть, как худощавый Хаскл поднимет с места этого богатыря.
— У вас на электровозе, — говорю я им, — наверно, довольно весело.
— Не жалуемся. Железнодорожники вообще веселый народ. Вы встречали когда-нибудь скучного извозчика? А машинист-еврей, если хотите знать, происходит от извозчика. Если отец его не был извозчиком или балагулой, то дед или дядя, как у меня, например. А у тебя, Йонтл?
— Ты разве не знаешь, что я со всех сторон, как ни подступайся ко мне, потомственный пролетарий!
— Ты, я вижу, сегодня по случаю праздника уже заправился.
— Я? Упаси боже!
— А что у вас сегодня за праздник? — спросил я.
Оба они с удивлением на меня посмотрели, точно только что заметили, что в их ряды забрался посторонний.
— Вы разве не знаете, что первое воскресенье каждого августа — это День железнодорожника, наш праздник?
— Ах, да, да, — говорю я, словно сам вспомнил, что сегодня День железнодорожника. И на этом закончились мои вопросы. Вижу ведь, что сегодня не время заводить с ними разговоры на будничные темы. Праздник есть праздник, он дан для того, чтобы веселиться, гулять, шутить. Потому так и ведут себя эти двое.
— Мы были на пикнике в лесу, — говорит мне Хаскл, показывая на идущих рядом людей. — И направляемся в парк на торжественный вечер. Но это еще не все. Потом у нас будет банкет в вокзальном ресторане. Когда-то нелегко было устроить праздник, а сейчас трудно справиться с праздниками. Остаешься от них без сил…
— Не надо столько есть и столько пить! — замечает Йонтл и на всякий случай отодвигается от своего напарника.
— От пикника и прогулки я остался без ног сегодня.
— Ты хочешь сказать — без колес?
— Йонтл, мы обойдемся без твоих истолкований. — И неожиданно обращается ко мне:
— А вы кто будете?
— Транзитный пассажир!
Йонтл останавливается напротив меня с широко раскрытыми руками, словно хочет обнять.
— Послушайте, вы же имеете прямое отношение к сегодняшнему праздничному симпозиуму. А откуда и куда вы едете?
— Езжу по местечкам.
— По местечкам? — В том, как Хаскл переспросил, слышалось: какие местечки? что за местечки? где вы видели в наше время местечки? Но спросил у меня: — Вы, случайно, не были в Сквире? Йонтл, сколько отсюда до Попельни?
— На паровозе или на электровозе? Если на электровозе, то сорок минут езды.
— Ну а от Попельни до Сквиры просто рукой подать. Вы будете надо мной, наверно, смеяться, да? Я уже немолодой человек, я уже дедушка. Но вы бы посмотрели, как тот дедушка бегает, попадая в Сквиру. Я ношусь по местечку, заглядываю в каждую улочку. Вы будете опять смеяться, да? Но не было случая, чтобы я, приехав в Сквиру, не зашел в ремонтные мастерские, где некогда была усадьба достославного ребе Дона. Там был сад, полный яблок и груш. Сколько раз мы приходили домой с порванными штанами и получали затрещины за то, что нарушили заповедь «не укради!». Но как не сорвать яблоко, пахнущее раем?
— Послушайте только, послушайте! — У Йонтла подпрыгнули вверх пшеничные усы. — Поди знай, с кем я рядом стою у пульта в электровозе.
— Вы будете снова смеяться надо мной, да? Я почти всю свою жизнь провел в Казатине, а скучаю по Сквире. Где я только не побывал во время войны — в Польше, в Болгарии, в Норвегии, ну а о Германии и говорить нечего, насмотрелся вдоволь, видел много красивых городов, но ни один из них, слышите, не может идти ни в какое сравнение со Сквирой!
— Знаю!
Хаскл остановился:
— Откуда вы знаете? Вы там были?