— Так, а теперь послушай меня, Алексей, — пристально уставился он на своего сына. — Мне решать, кто опасен, а кто нет. Ты понял? А не твоим советникам, которые вешают лапшу тебе на уши. Ты смотри! Ситуация непростая, Верховный монстр вот-вот нагрянет в наш мир! А они пытаются крутить дворцовые интриги.
— Это всё бред, отец, — резко ответил побледневший Алексей. — Верховный монстр, или как этот твой Серёжа его назвал… он не придёт. Не удивлюсь, если и летописи он подделал, чтобы запутать тебя.
— Уйди с глаз долой, — процедил Романов.
Он почувствовал волну раздражения. Как же он не поймёт, что им крутят и вертят словно куклой?
Конечно, он виноват в том, что не уделяет сыну много внимания. Но столько дел, что невозможно уделить время и семье. Приходится выбирать.
— Вот увидишь, отец, — выскочил из-за стола его сын и быстрым шагом преодолел расстояние до дверей, покидая трапезный зал.
Слишком наглое заявление даже для его сына… Хотелось бы верить, что это сказано импульсивно, под накалом эмоций, но Романов сомневался, что сын быстро успокоится.
Император нахмурился, задумчиво посмотрел на стейк и резко отодвинул тарелку. У него внезапно пропал аппетит.
Поместье Смирновых, два часа спустя.
Я находился на тренировочной площадке, наблюдая за слугой.
Он продолжал тренироваться. Сейчас вместо каски на Захарыче еле заметный ободок. Он довольно искусно уничтожал мыльно-молниевыми пузырями толпу зубастых крыс, у которых никак не получалось добраться до слуги.
В итоге Захарыч выдохся.
— Всё, больше не могу, — вздохнул он. — Больше не нужно никакого повтора.
— Ты сегодня красавец просто, — похвалил я. — Прошёл режим выживания. Больше пятисот тварей убил.
— Да ты что⁈ — удивился Захарыч. — Тогда, может, ещё какого-нибудь босса вызовем?
— Нет, на сегодня хватит, — отметил я. — Твой час прошёл, а мне нужно заниматься своими делами.
— Так, может быть, я сам? — аккуратно спросил Захарыч.
— Ты уже пытался сам, забыл? — хмыкнул я. — Чуть не угробил установку. Так что не будем рисковать и в этот раз.
Вернувшись домой, я уселся перед телевизором, включил канал новостей. Шёл прямой эфир. В одном из кресел я заметил известного репортёра, во втором… Так это же Евграфий Романович!
Я сделал звук погромче.
— … Именно так, — продолжал артефактор. — Эта установка работает как разлом, но уже в другой мир. И самое главное, в процессе производства мной были внесены ключевые изменения в конструкцию. Появился ещё один блок управления, который позволяет изменить магическую полярность и резко повернуть этот же энергетический тоннель обратно, в наш мир.
— То есть позволить спасательной экспедиции вернуться после задания, — прокомментировал репортёр. — Правильно ли я вас понял?
— Совершенно верно, — закивал довольный старичок. — И это прорыв в артефакторном деле.
Интервью было завершено через несколько минут, и спустя полчаса мне позвонил артефактор.
— Да, Евграфий Романович, — ответил на звонок я. — Слушаю.
— Представляете, юноша? У меня получилось! У нас получилось! — радостно восклицал из динамика артефактор. — Я доделал установку!
— Я смотрел ваше интервью только что, — улыбнулся я. — Неужели всё готово?
— Да, именно так, — ответил артефактор. — Надо срочно готовиться к отправке в другой мир. Иннокентий Павлович уже у меня. Мы подняли архивную карту и приглашаем вас на совещание.
— Хорошо, но я возьму с собой ещё одну участницу, которая нам поможет в закрытии кратеров, — предупредил я.
— Она ведь не подписывала документ о неразглашении, — подметил Евграфий Романович.
— Поставить подпись недолго, но без неё мы долго будем возиться с теми тоннелями, — сказал я.
— Хорошо, ждём вас в лаборатории, — отозвался артефактор. — Я предупрежу людей из имперской канцелярии, они подготовят документ на подпись.
В общем, я забрал Ядвигу, которая уже успела сварить нужное количество зелья. Старушка собрала их в металлический чемодан, разложив пузырьки по ячейкам, и мы сразу сорвались к имперским воротам. Оттуда нас забрал автомобиль имперской службы, доставляя к ступеням здания имперской лаборатории.
Мы прошли по мраморным ступеням, поднявшись в зал лаборатории. Оказывается, рядом была довольно просторная совещательная комната. За столом находились не только Евграфий Романович с Рязановым и Иннокентием Петровичем. Я заметил несколько людей в форме имперской канцелярии. А рядом с ними расположились Родион со своим помощником.
Как только мы сели за стол, браслет на руке Родиона протяжно запищал, и командир групп зачистки побледнел, уставившись на меня.
— С нами в этом зале монстр красного уровня опасности, — пробормотал Родион, беспомощно начиная оглядываться.
— Так это ж я, милок, — хихикнула Ядвига. — Но я не злая, не боись.
— Вы — та самая гаргулья, которую засекли во время закрытия разлома? — удивился Родион.
— Ну да, получается так, — продолжала улыбаться старушка.
Все в зале напряглись, и я поспешил успокоить каждого, кто находился здесь.
— Ядвига нам помогает и находится под моим контролем, — объяснил я. — К тому же она сварила необходимые зелья, которые запечатают кратеры, — а затем я обратился к старушке. — Расскажите, как действуют ваши зелья.
Ядвига принялась объяснять принцип действия. Старушка рассказывала довольно увлекательно. Настолько, что я заметил, как у всех загорелись глаза.
— … Именно так мы покончим с разломами раз и навсегда! — торжественно объявила Ядвига в завершении своей речи.
— Потрясающе! — зааплодировал Евграфий Романович.
Пока Ядвига подписывала документ о неразглашении, я подсел поближе к Евграфию Романовичу.
— Когда выходим, Евграфий Романович? Завтра? — поинтересовался я по срокам.
Артефактор слегка побледнел.
— Пока вы ехали сюда, всё перевернулось с ног на голову, — пробормотал артефактор. — Романов подписал разрешение, но обозначил сроки.
— Какие сроки? — удивился я, но Евграфий Романович не успел мне ответить.
Двери распахнулись, и в помещение зашли бородатый старик в золотистом одеянии и два помощника, которые одеты были беднее.
— Извините, но ваше заседание бессмысленно, — торжественно объявил он. — Имперский Совет наложил вето на отправление экспедиции в мир монстров. К тому же принято решение о незамедлительном уничтожении разломной установки.
— Я не понимаю, кто вы. Представьтесь, пожалуйста, — попросил я его.
— Леонид Дмитриевич Залесский, — ответил злобный старик. — Глава Имперского Совета.
— Позвольте спросить, а чем вызвана причина столь опрометчивого решения? — не выдержал Евграфий Романович. Он покраснел, словно варёный рак, и кое-как сдерживал себя, чтобы не кинуться на этого сухощавого старикашку.
Да и я бы с удовольствием припечатал бы ему в лоб за такие слова и в целом за поведение. Уж кто-кто, а я разбирался в людях и чувствовал, насколько этот человек мерзкий и бесчестный. Вот таких в прошлом мире я уничтожал пачками, ликвидируя дворцовый переворот. Но сейчас совсем не тот случай и пока император на стороне Совета, любые попытки агрессии будут обострять отношения с Романовым.
— Всё просто, — объяснил Залесский. — Такое мероприятие может угрожать миру. Лучше не воздействовать на разломы. Мы не знаем, что это за энергия, и можем спровоцировать конец света.
— Что за бред. Есть летописи, — процедил Иннокентий Павлович, который тоже сдерживался от резких слов. — Я был в одной из экспедиций.
— Летописи — предмет управления массами, — скривился Залесский. — Не всему в них следует верить.
Ну что ж, придётся делать ход конём. Я созвонился с помощником императора и попросил Романова к телефону по срочному делу.
— Что передать? — сухо осведомился помощник.
— Передайте, что Имперский Совет хочет уничтожить разломную установку и запретить экспедицию, — доходчиво ответил я.