Жестокая, но увы, неравная схватка длилась всего несколько минут.
После героической гибели Виктора Измайлова вся тяжесть руководства разведывательной работой в Луцке легла на плечи Паши Савельевой. И девушка с честью выполнила свой нелегкий долг.
В это время мы уже знали, что гитлеровское командование вело тайную подготовку к химической войне, запрещенной всеми нормами международного права. Но разве существовало для фашистских убийц, поправших всякую человеческую мораль, международное право?
Очередной приказ Центра содержал в себе примерно следующее: по данным из других источников, в один из городов Украины должна прибыть партия секретных химических снарядов, снаряженных неизвестным отравляющим веществом сильного действия. Нам предписывалось вести непрерывное наблюдение, установить точно прибытие снарядов, место их хранения и количество. Самым трудным для исполнения пунктом приказа было задание во что бы то ни стало похитить образец нового оружия и доставить в Центр.
Шли недели. Недели героического, связанного с непрерывным риском наблюдения, недели большой и опасной разведывательной работы.
Только осенью мы получили, наконец, сообщение от Савельевой, что, по донесению одного разведчика, работавшего инженером на железной дороге, на станцию Луцк под усиленной охраной прибыло несколько вагонов с химическими снарядами. Смертельный груз разгружают и транспортируют на склады только немецкие солдаты. Ни местных грузчиков, ни военнопленных к разгрузке, как обычно делалось, не привлекают. Все работы ведутся в обстановке секретности.
Около двух недель разведчики изучали расположение складов, подходы к ним, систему охраны, время смены часовых. Только после того как мы узнали все детали, в штабе приступили к разработке операции. Главное место в ней было уделено Паше Савельевой, Алексею Ткаченко и Михаилу Неизвестному.
Для успеха задания нужно было выполнить два непременных условия: раздобыть три комплекта немецкого обмундирования, узнать пароль и отзыв.
Паша Савельева лично возглавила боевую группу. Задача была не из простых. Конечно, уничтожить и раздеть трех солдат нетрудно, имея соответствующий опыт. Но гестапо мгновенно сообразило бы, что покушение совершено именно из-за формы, для организации диверсии с «маскарадом», и предприняло бы соответствующие меры. Поэтому нужно было подыскивать таких солдат, которых бы никто не стал искать в случае их исчезновения. Следовательно, поиски должны были начинаться в районе вокзала, хотя появляться там посторонним лицам было опасно.
Приходилось учитывать и рост участников будущего налета на склад. Алексею Ткаченко требовался мундир солидного размера, Паше, наоборот, маленький.
Работа продолжалась дней десять и увенчалась полным успехом. Рослый фельдфебель с крестом «За военные заслуги» и его спутник, тщедушный пожилой солдат так и не доехали до своих домов в Германии, где их ждал после передовой краткосрочный отпуск. Они начали пить еще в вагоне, продолжили в станционном буфете и пошли прогуляться до отхода поезда по городу. Тела их так никогда и не были найдены. Третий комплект обмундирования был попросту похищен вместе с чемоданом у его владельца в зале ожидания.
Сложнее было с паролем и отзывом. Не зная этих двух магических слов, нечего было и думать проникнуть на территорию складов. Но пароль и отзыв менялись комендатурой каждые сутки. Значит, узнать их нужно было в самый день операции.
В назначенный вечер близ складов появился непредвиденный караульным расписанием дополнительный пост: высокий фельдфебель и двое солдат. Один из солдат выглядел совсем мальчишкой. Вскоре они остановили какого-то унтера, спешившего со смены.
— Пароль? — В грудь унтера ткнулся автомат.
— Рейн! — раздался ответ. — Отзыв?
Вместо отзыва последовал удар кинжалом. Теперь трем разведчикам предстояло самим миновать настоящего фашистского часового невдалеке от станционных путей.
Сотня шагов, и…
— Пароль?
— Рейн! Отзыв?
— Рекс! — и часовой опустил автомат. Трое беспрепятственно миновали первый забор из колючей проволоки.
Один за другим были сняты оба часовых, охраняющих длинное складское здание, стоявшее несколько в отдалении от других построек.
Всего несколько секунд потребовалось, чтобы сорвать пломбы и взломать замки. Тяжелая, кованная железом дверь медленно раскрылась. Не намного — ровно настолько, чтобы в щель мог проскользнуть солдат, похожий на мальчишку. Узкий луч потайного фонарика пробежал по стеллажам. Тускло блеснули серебром массивные чушки снарядов. И — вот она, цель! На отдельном стеллаже в гнезде продолговатый баллон со смертельной начинкой.
Солдат осторожно вынул баллон и спрятал его за пазуху френча. Теперь назад…
Только не бежать, спокойно, соблюдая дистанцию и обязательно в ногу… Фельдфебель и двое солдат, не вызвав (если их кто и видел) подозрения, покинули территорию склада.
Герои понимали, что, как только гитлеровцы обнаружат убитых часовых и поймут, что похищен секретный снаряд, все выходы из города будут немедленно перекрыты, начнутся облавы и обыски.
Закопав немецкое обмундирование и приняв меры, чтобы собаки-ищейки не смогли взять след, все участники разошлись по своим квартирам.
В доме № 14 по Хлебной улице Савельеву уже ждал человек, которому предстояло стать вторым звеном в цепочке, началом которой был фашистский склад боеприпасов в Луцке, а конец в далекой Москве…
…Мы не знаем до сих пор, выдал ли кто Пашу Савельеву и ее друзей или их выследило в конце концов гестапо. Знаем только, что прожила она последние две недели и встретила смерть героиней, заслужившей вечную признательность и память советского народа.
Ее арестовали 22 декабря 1943 года. Забрали также ее мать и сестру матери. Допросили в довольно корректной форме и… выпустили. Девушка понимала, что это ход следователя, что за ней следят и уйти из города не дадут.
Постаралась только ни с кем не встречаться, чтобы не навести гестаповцев на след остававшихся на свободе товарищей. Через день за ней пришли снова.
Женщины, сидевшие вместе с Пашей Савельевой в четырнадцатой камере луцкой тюрьмы, рассказывали потом, как конвоиры вбрасывали после допросов избитую, окровавленную, истерзанную разведчицу. Заключенные отирали кровь с ее лица и тела, помогали прийти в себя…
Мы знаем фамилию палача-следователя — лейтенант войск СС Шмидт. Знаем и его любимый метод допроса — «качалку». Заключенному связывали ноги с руками за спиной, продевали под узел палку и так подвешивали к потолку на веревку. Потом часами били толстой резиной. Сколько таких пыток выдержала Паша!
Мы знаем, что она никого не выдала под самыми чудовищными пытками. Больше того: она сумела даже в тюрьме наладить связь с другими арестованными товарищами и дала им подробные инструкции, как себя держать на допросах. До последнего дня она вынашивала план побега.
Однажды в коридоре тюрьмы Паша встретилась с матерью и теткой. В истерзанной, в кровоподтеках и ссадинах, оборванной заключенной Евдокия Дмитриевна с трудом узнала родную дочь.
— Мама, родная, ничего им не говори, ничего не говори! — успела шепнуть Паша.
Это была их последняя встреча. В тот же день мать и тетку выпустили, надеясь, видимо, что слежка за ними поможет выловить еще кого-нибудь.
А между тем в городе уже слышны были раскаты орудий. Советская Армия неудержимо стремилась на запад. Близился день освобождения Луцка от фашистских оккупантов.
Озверевшие, чувствующие неизбежно приближающийся конец гитлеровцы начали расстреливать заключенных.
Утром 12 января 1944 года во двор тюрьмы въехал грузовик. С него сбросили несколько обрезков железнодорожных рельсов и сложили из них решетку. На решетку уложили штабель березовых поленьев, накидали паклю. Эсэсовский фельдфебель облил все бензином и чиркнул зажигалкой. К небу взметнулся столб пламени, повалили клубы дыма… Потом солдаты стали кидать в костер трупы расстрелянных.
А еще через час конвоиры выволокли во двор едва стоявшую на ногах окровавленную девушку с непокрытой головой.