Его взглядом.
— Какое это имеет значение?
— Большое,— тихо произнесла я и обняла себя за плечи. — Мне казалось, что ты все-таки решила остаться со мной… Значит, и выбор по факту ты сделала.
— Нет, мам. Никакого выбора я не делала, потому что я не собираюсь решать, кого я люблю больше: тебя или папу. Я вас люблю одинаково сильно.
У Вероники затряслись губы. Она хотела казаться себе безумно взрослой, но каждый раз, когда дело касалось вопросов развода, с неё слетала маска вредного подростка. Мне казалось, в этой ситуации один Денис сохранял хладнокровие. И то только потому, что мы уже не жили вместе. А когда все стало известно Веронике, она стояла сначала слушала меня. А потом закричала:
— Почему, почему он так поступил?
А у меня даже не было ответов на эти вопросы.
Но больнее всего было со Стешей, потому что она действительно не понимала, куда исчез папа. Ложась вечером спать, она задавала вопрос:
— А утром папа приедет, если он вечером не приехал?
А я даже не знала, когда он приедет, чтобы повидаться с детьми, и если Вероника могла позвонить ему или написать, то Стеша ещё не делала этого. И, соответственно было непонятно, что говорить младшей дочери.
— Ник, я же просто спросила, зачем папа приезжал?
— Вы с ним разговаривали не знаю, сколько времени, — фыркнула дочь, складывая руки на груди, отодвинула от себя тарелку, говоря мне, что уже наелась.
— Но он же приехал и поговорил с тобой…
— Да, но это наше с ним дело.
— Ты хочешь съехать?— Задала я мучивший меня вопрос. Я понимала, что рожаю ребёнка не для того, чтобы привязать его к себе всеми цепями, и вместе с тем я также понимала, что у этого ребёнка всегда есть возможность выбора. Но Ника не стала ничего говорить, взмахнула рукой, фыркнула и встала из-за стола.
— Вечером договорим. Я опаздываю, — произнесла она, стоя на пороге кухни.
Стеша, нахмурившись, покачала головой.
— А можно я сегодня не пойду ни в какие кружки? — Произнесла дочь, и я тяжело вздохнула.
— Прости, родная, но надо, надо.
Действительно, надо было, потому что скоро она пойдёт в школу. Не в этот сентябрь, в следующий. Она пойдёт в школу, и ей надо, чтобы у неё были какие-то базовые знания. Пока что Стеша только шикарно рисовала. В то время как прописи, галочки, скрипичные ключики и кружочки были для неё чем-то нервным, но, завезя её на занятия, я отзвонилась няне о том, что сегодня уроки будут до половины двенадцатого, и только потом поехала на работу.
— Вика! — окликнула меня бариста, и я, затормозив у стойки, вскинула брови.
— Сегодня приходил опять человек из агентства недвижимости. У него снова вопросы…
— Какой человек, куда приходил, что хотел?
Я не понимала, и опять эта кофейня на Пушкина, которая стояла, как ком в горле у всех моих соседей.
— Вот, держите, — бариста, положила на стойку чёрную карточку с золотой вязью и вздохнула. — Просили передать.
Я хмуро кивнула и направилась в свой кабинет.
Снова звонила свекровь, мне казалось, что она таким образом пыталась контролировать и хоть как-то проверяла меня, ей было физически важно знать, что я никуда не делась. И это глупо, наверное, так рассуждать, но действительно, с матерью мужа у меня были очень тёплые отношения. Даже после развода, когда все было в подвешенном состоянии, она была зла, но у неё на это были свои причины.
Вздохнув, я отключила вызов, решила, что пока не готова общаться с матерью Олега, потому что выяснилось, что она там в многоходовочку играет. Рассказывает о том, что я хочу сойтись с Олегом. А мне, видимо, сейчас будет рассказывать о том, что Олег хочет сойтись со мной.
Короче, интриги плетёт, а для меня это было сегодня лишним.
Я шмыгнула носом и снова углубилась в бумаги: здесь у меня были и закупки, и расходы, и документы из бухгалтерии.
А голова не варила, бессонная ночь отзывалась в мозгу тянущей болью. Я открыла ящик стола, постаралась нащупать блистер с таблетками. Но увидела, что все было пусто.
В половину двенадцатого позвонила няня и нервным срывающимся голосом уточнила:
— Виктория, что происходит? Вы же правильно сказали в одиннадцать тридцать заканчиваются занятия?
Холодный пот пробежал по спине.
— Простите, что? Что случилось? — Медленно уточнила я, опускаясь снова на своё кресло.
Ноги ватные, в ушах шум.
— Я приехала забирать Стешу, но Стеши нет! Ее нет в группе.
Глава 8
Сердце забилось так часто, что мне, чтобы его успокоить, пришлось приложить ладонь к груди.
— Господи, подожди, кто отпускал Стешу?
— В том-то и дело, Виктория Андреевна, я не знаю, кто отпускал Стешу. Меня встретила няня, сказала, что Стешу забрали, побежала искать воспитательницу, у кого был доступ в развивайку, кто имел по списку право забирать Стешу?